Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
Поблагодарив начальника УВД «за содействие особо важному расследованию», гости покинули управление.
– Ты действительно знаком с начальством ФАР? – полюбопытствовал Хан. – Откуда тебе известно, что генерал Махневский там не работает?
– Этого я не знаю, – дернул уголком губ Тарасов. – Но абсолютно уверен, что никакой генерал не станет звонить майору в Костромское УВД и интересоваться каким-то учителем физкультуры. Не генеральский это уровень. Кто-то просто прикрылся фамилией генерала, причем кто-то неплохо знающий местное милицейское начальство.
– Кто?
– Хороший вопрос. Я бы тоже хотел иметь на него ответ.
– Куда мы теперь?
– Соберемся вместе – обсудим. А пока давай-ка пообедаем, я тут недалеко заметил ресторанчик.
К трем часам дня, после сверки всех полученных сведений, наметились реальные пути поиска Данилина. Всего таких путей оказалось три: первый – через бывшую жену учителя, второй – с помощью его близкого приятеля Владимира Кабанова, третий – через связь Данилина с убитым Федоровым. Удалось найти след ученого: по данным налоговой инспекции, Лев Людвигович Федоров летом этого года приобрел в деревне Суконниково под Костромой старый дом. Если Данилин знал об этом, а он наверняка знал, так как был близким другом покойного, то вполне мог поехать в деревню, чтобы отсидеться там какое-то время в относительной безопасности.
Отправив по двум первым адресам Грозу и Носа, Тарасов посетил гараж МЧС Костромы и выяснил, что угоны машин – «десятки» и микроавтобуса «Баргузин» – действительно имели место. При этом у Владислава создалось впечатление, что руководство гаража отнеслось к этому слишком спокойно, словно имело гарантии возвращения угнанных авто. Будь у Тарасова время, он добился бы полной ясности в этом вопросе, однако ему очень хотелось вернуться в Москву до наступления Нового года, и свои подозрения он проверять не стал.
Гроза и Нос вернулись ни с чем.
Бывшая жена Данилина давно с ним не встречалась и разговаривать о нем с «представителем органов» не захотела.
Владимир Кабанов оказался человеком порядочным и любезным. Он был весьма обеспокоен отсутствием друга и его знакомой, но помочь «следователю» найти Данилина не смог. Назвав две фамилии приятелей учителя, с которыми тот изредка встречался, Кабанов развел руками и виновато улыбнулся:
– К сожалению, больше я никого не знаю. А почему вы ищете Андрея? Он что-нибудь натворил?
– Разве ваш друг способен что-нибудь натворить? – осведомился «следователь» – Нос.
– Нет, но… – смешался Кабанов, – я просто так спросил. Андрей очень хороший человек, зря мухи не обидит, никогда ни с кем не конфликтует. Но в последнее время с ним что-то происходит, а мне он ничего не говорит.
– Он в большой ж… опасности, – мрачно сказал Нос. – Если что-либо узнаете или Данилин позвонит вам – дайте нам знать. Вот телефон. И последний вопрос: он за последние две недели не выезжал за пределы Костромы?
– Н-нет… то есть не знаю… хотя подождите… Андрей говорил, что ездил к Леве в деревню… это друг Андрея, его убили недавно…
– В какую именно деревню?
– Вот этого не знаю, – снова развел руками Кабанов.
– Что ж, и на этом спасибо, – сказал Нос, протягивая ему руку.
– Подведем итоги, – сказал Тарасов, выслушав подчиненных. – Ясно, что после всех событий Данилин постарается исчезнуть из города. Но поскольку за ним ведет охоту какая-то крутая контора, он, как человек опытный, вряд ли кинется на вокзал или в аэропорт. Поэтому у нас есть шанс застукать его на «лежбище». В городе его скорее всего нет. Значит, он действительно уехал в деревню. Едем туда. Возражения есть?
Возражений не последовало.
Через полчаса две машины отряда выехали на Галичское шоссе. В половине шестого, когда уже стемнело, они миновали окраины села Никольского и свернули на дорогу к деревне Суконниково. Пошел снег, но дорогу недавно прочистили грейдером, и особых хлопот водителям она не доставляла. Потом водитель «Субару» – за рулем сидел Гроза – обратил внимание на следы недавно проехавшего по дороге автомобиля.
– Смотри, командир. Похоже, мы на верном пути. Кто-то здесь проехал перед нами, с полчаса назад, следы еще не замело. Судя по ширине отпечатков, это был джипер.
– Приготовились, – бросил Тарасов в телефон; в салоне «Субару», кроме него, находился еще Батон, остальные ехали сзади в «Баргузине». – Покажется деревня – останавливаемся.
Снегопад усилился, и тьма вокруг сгустилась. Лучи фар проделывали в белой пелене тоннели, которые заканчивались уже в двадцати метрах перед автомобилем. Скорость движения упала. Однако от Никольского до Суконникова было всего два километра, поэтому дорога потребовала не больше десяти минут.
Показался зыбкий световой конус – у въезда в деревню горел фонарь.
Колонна остановилась. Гроза оглянулся.
– Нам нельзя бросать здесь машины. Если кто-нибудь вздумает поехать в деревню или обратно – не проедет.
– В такую погоду вряд ли кто-нибудь рискнет выехать из дома, – сказал Тарасов. – Но ты прав, лучше перестраховаться. Поедем тихо, без света. Если бы мы знали точно, где тут дом, принадлежащий Федорову…
– Придется допросить аборигенов.
– Могу зайти в гости, – предложил Батон.
– Ага, иди, они как тебя увидят – со страху обмочатся, – съязвил Гроза. – Ты же вылитый террорист.
– Нос пойдет, – решил Тарасов, вызывая вторую машину.
Лейтенант выбрался из микроавтобуса, зашагал к первой избе деревни, у которой светилось одно окошко. Пропадал он недолго, минут семь, всунулся в «Субару»:
– Бабуля говорит, что тут многие сельчане свои избы продали, очевидно костромичам, «новым русским». Но вроде бы одну хату – у тетки Граихи – купил какой-то ученый.
– Федоров!
– Едва ли тут решили осесть сразу несколько ученых, кроме Федорова. А хата Граихи стоит справа, предпоследняя в ряду.