Беспредельщик
Шрифт:
— Мари, ну пожалуйста. Я не хочу больше разговаривать с Ринатом. Наговорились, — добавила я подруге, которая напряглась от моей просьбы. Что ты поделаешь. Ревность…
Мари, наконец, успокоилась и кивнула.
— Я с вами. Извини, но я своего Юрчика одного не отпущу.
— Конечно, только поехали скорее.
Суд над Платоном прошел. Я довольная, как птица, порхала по обновленной квартире. Торопилась все убрать
Теперь даже Самойлов мог добраться до нашего тамбура без своего распиратора. В общем коридоре пропал запах бомжатины и кошачьих экскрементов. Все сияло чистотой и новизной. Несколько соседей, увидев беленные стены и возобновленную плитку на крыльце начали сносить мне яблоки, домашние пирожки и конфеты Красный Мак. Они все обещали проголосовать за мою кандидатуру, если я подамся в президенты. Сказали даже гречкой их прикармливать не придется.
Мы с Лешкой угорали над их благодарностью. Но, черт возьми, нам было приятно.
Мы уже даже решили перед домом расчистить газон от бычков и наркоманских шприцов. Посадить тюльпаны и ирисы. Только вчера я смотрела в интернете, как подготовить землю к посадке. А мой дружок предложил распечатать объявление о субботнике и развесить на дверях всех парадных. Кто то точно выйдет нам на помощь. Потому что нам вдвоем не справиться.
Я набрала Мари. Уже середина дня и должны были быть какие то новости о Платоне. Судебное заседание было назначено на десять утра, отпустить его обещали после подписания всех протоколов. Значит, скоро пора за ним ехать.
Я предвкушала его реакцию. Как его большие выразительные глаза под тенью длинной челки будут искриться изумрудом. Как он при встрече будет тискать меня и выжимать ребра до хруста.
— Лили? — голос подруги вернул меня в реальность из фантазий о любимом мужчине.
— Ну что там? Твой отец не звонил? — взволнованно спросила я.
— Лили…папа вернул деньги…
Глава 41
Лили.
Я смотрела на аккуратные пачки стодолларовых купюр на столе, вообще не понимая, что произошло.
На автопилоте я заехала к Мари и прослушала ее сбивчивые объяснения. Подчиненный ее отца вернул все деньги…
Пояснил этот жест тем, что за Самойлова уже договорился…его отец!
Я находилась в какой то прострации. Я продала машину за копейки. Как последняя влюбленная дура выдраила и отреставрировала нашу берлогу. Превратила место жилья в квартиру.
И теперь узнаю, что все зря…
— Отец Платона очень крутой мужик. Кто, не разглашали. Даже папа не в курсе. Действовали сверха. Говорят, сам мэр приказал.
— Точно! — воскликнула я и, не прощаясь с Мари сорвалась галопом прочь из ее дома. Даже деньги забыла на столе.
Я добежала до первого таксиста. Задыхаясь, объяснила ему адрес нашей квартиры. Конечно, Платон сейчас вернется домой, а меня нет!
Я приплатила таксисту сверху за все нарушения, чтоб он лихо мчал и не сбавлял скорость на виражах. Сердце колотилось, будто его лупили дефибрилятором.
Я сейчас увижу Платона! Своего любимого фрика!
Ну держись, хитрый гад, нам предстоит серьезный разговор…только потом. Сначала я его затискаю и зацелую. А уж потом устрою допрос с пристрастием.
Перепрыгивая через две ступени я добежала до тамбура. Черт, я поменяла все двери и замки… Если он приезжал, то не смог бы попасть в квартиру.
Я вошла в пустое помещение.
Расплакалась уже на пороге. Рыдания прям душили.
Он ведь возвращался ко мне? Приезжал?
А что если нет…Вдруг Платон не вернется?
И что это за влиятельный папочка нарисовался на горизонте?!
Жесть! Раньше, узнав, что Самойлов богат, я бы ластилась как кошка к нему. А сейчас для меня эта информация резко стала неважной. Даже не так. Тягостной.
Мы не успели поговорить, когда его арестовали. Меня не пустили к нему на встречу в камеру.
Платон ускользал от меня. Его мистический образ просачивался сквозь пальцы.
Я ждала…
Все двери были настежь расткрыты, и я сидела на пороге в кресле. Когда затерпли ноги маяться в коридоре, я притащила из комнаты кресло.
Теперь я уже думала, может вытащить кровать ко входу. Я боялась его упустить.
Раздумывала над тем, что минуты неумолимо складывались в часы. И эти гребанные бесконечные часы копились в одиночестве…
Я дернулась и распахнула глаза.
— Лили, ты чего спишь в коридоре на кресле? — Лешка вошел в открытые двери.
Я пошевелилась, все тело затекло от неудобной позы. Попыталась встать. Потерла глаза кулаками.
— Где Платон? — спросила я своего друга.
Он лишь пожал плечами.
— Не знаю. На улице поговаривают, что Брэйн, как всегда, вышел сухим из воды и уже исчез из города. Ему дали всего год условно. Он среди беспредельщиков легенда, — глаза Лешки загорелись азартом и восторгом.