Бессердечное небо
Шрифт:
— Парня в шапке звали Диего? Клянусь, его звали Дарнелл, — пробормотал Дариус, обращаясь к Тори, и она ударила его по руке, пробормотав ругательство о том, что он мудак.
— Он погиб не напрасно, — сказала Джеральдина, поднимаясь на ноги и громко шмыгая носом, сдерживая слезы. — Мы отомстим за его храбрую душу и уничтожим злую ведьму, которая уложила его в землю.
Я кивнула в знак согласия и посмотрела на сестру, когда она потянулась, сжимая мою руку, и я увидела в ее глазах такую же острую потребность в мести, какая жила во мне.
— Ее жизнь помечена, — прорычала
— За наших мать и отца тоже, — прорычала Тори.
— Мы отправим их навстречу смерти, крича о пощаде, и вырвем Элементы наших родителей из их вен, — зашипела я.
Джеральдина поцеловала свой кулак и прижала его к груди.
— За истинных королев!
Орион
— Значит, Нимфы могут быть… хорошими? — спросил Ксавьер, опираясь локтями на колени и глядя на Дарси, словно она знает ответ на этот вопрос. Но мы все видели то, что видели.
Мне не очень нравился Диего, но я немного сблизился с ним, когда увидел, какое дерьмовое у него было детство. Было трудно отпустить мои внутренние инстинкты, которые бушевали из-за того, что он мог сделать. Он пытался накачать Вега наркотиками, даже накачал Тори и мог бы сделать с ней черт знает что, если бы Дариус не вмешался. Он планировал привезти их к своей психованной матери и дяде, так как я могу простить такое?
Пусть ему и угрожали, но это все равно заставило меня оскалить клыки, когда я посмотрел на двух девушек, которые попали в этот мир, имея слишком много врагов, даже не сосчитать. Даже один из их друзей готовил против них заговор.
— Хороший — это сильно сказано, — прорычал Дариус. — Он испортил жизнь близняшкам, а мог и убить их. — Он схватил Тори за руку, костяшки пальцев побелели, когда он прижался к ней, а дым просочился между зубов. — Если бы я не вмешался в ту ночь, когда ему удалось накачать Рокси наркотиками в Сфере, сейчас она была бы мертва.
— Я знала, что не должна была стать такой обдолбанной в ту ночь. Я могу справиться со своей чертовой выпивкой, — пробормотала Тори. — Но потом я проснулась в твоей комнате и больше думала о том, что я могла сделать с тобой, чем о том, чтобы выяснить, почему я так напилась.
— Я должен был больше сомневаться, — вздохнул Дариус, его глаза мерцали огнем.
— Мне тоже, — сказала Тори. — Но я просто втянулась во все это дерьмо между нами и мои кошмары…
— Кошмары, которые я тебе устроил, — ответил Дариус, его брови сошлись, когда он посмотрел на нее, его вина за то, как он с ней обошелся, была видна на его лице, когда она подняла подбородок и посмотрела прямо на него, не давая ему покоя, но и не делая ничего больше.
— Ну, я больше не боюсь утонуть, — ответила она, тяжело вздохнув. — Мои кошмары теперь имеют гораздо более четкое лицо. Но я должна была осознать, что Диего натворил тогда. Возможно, все было бы по-другому, если бы я поняла.
Дарси потянулась
— Его заставили, — сказала Дарси, и я откинулся на свое место, глядя на нее. Она была для меня всем, и, несмотря на понимание этого, я мог думать только о том, что она лежит в могиле из-за Диего, и это пробудило во мне монстра, более жестокого, чем любой преступник, которого я встречал в Даркморе.
Защитные порывы когтями впились в мою грудь, и мне стало очень трудно видеть дальше, чем Диего, подсыпающего этот грёбаный корень в стопки Дарси и её сестры. Даже если ему угрожали. Даже если бы я смог понять, почему он так сделал. Я по-прежнему уверен, что убил бы его, если бы он стоял сейчас передо мной, за угрозу, которую он представлял для моей девочки.
— Ты должен лучше других знать, каково это — делать то, чего ты не хочешь, потому что тебе угрожают, — сказала Тори, бросив взгляд на Дариуса, и он провел языком по зубам.
— Туше, — пробормотал он, а Сет, Калеб и Макс обменялись взглядами.
— Мне никогда не нравилась его шапка, — задумчиво сказал Сет. — Теперь я понимаю, почему. Наверное, я чувствовал его злобу.
Калеб посмотрел на него с укором.
— Чушь, ты ни черта не чувствовал.
— Я чувствовал! — настаивал Сет. — Эта шапочка всегда вызывала у меня беспокойство.
— Я даже не обращал внимания на этого парня, — нахмурившись, сказал Макс. — Если бы я обратил, то, возможно, смог бы его хорошенько изучить. У него было такое не запоминающееся лицо, понимаете? В одну минуту он здесь, а потом… я совершенно забывал о его существовании. Даже сейчас я вижу его шапку гораздо четче, чем его лицо. Но это возможно потому, что шапка находится прямо здесь. — Он указал на шапочку, сосредоточенно щурясь, словно пытаясь вспомнить, как выглядел Диего.
— Может быть, такова сила Нимфы, — загадочно предположил Сет. — Возможно, он заставил нас всех забыть о его присутствии, таким образом, он мог попытаться прощупать нас ночью.
— Вы все всегда так заняты игрой в королей мира, что, держу пари, не сможете назвать девяносто процентов учеников, с которыми ходите в школу, — сухо сказал я, и Наследники обдумали это, а затем кивнули.
— Хорошая мысль, — сказал Сет. — Однажды девушка отсасывала у меня семь ночей подряд. У нее на шее было вытатуировано мое имя, она составила мне альбом со всеми моими любимыми песнями, а я все это время называл ее Минет, потому что не мог вспомнить ее имя. В лицо ей, ребята. В лицо.
— Это потому что ты мудак, — засмеялся Калеб.
— Я не силен в именах, — невинно сказал Сет.
— Вчера вечером ты перечислил всех игроков команды во всей Питбольной Лиге Солярии и их звездные знаки, — напомнил ему Макс.
— Потому что ты поспорил со мной на десять аур, что я не смогу этого сделать, — сказал Сет, пожав плечами.
— Значит, ты можешь магически запомнить сотни имен за десять аур? — спросил Макс.
— Я могу делать бесконечное количество вещей за десять аур, Макс, — сказал Сет с наглой ухмылкой. — Я могу сделать тройное сальто назад без магии воздуха за десять аур.