Бессердечный принц

Джейд Эшли

– Не твое любимое. – Она сложила руки на груди. – Ладно. Давай попробуем еще раз. Какой твой любим…

– Ирландский содовый хлеб?

Вот теперь я лгу. Но если это поможет мне получить работу, то так тому и быть.

– Подхалимка. – Она махнула рукой. – До свидания.

Мое сердце замерло.

– Пожалуйста, просто скажите мне, какой ответ правильный. Или, еще лучше, задайте мне несколько реальных вопросов. – Я начала перебирать пальцами. – Например, насколько серьезна моя трудовая этика. Или смогу ли я работать

по ночам и выходным – я, кстати, могу. Или есть ли у меня опыт – ладно, об этом можете не спрашивать, потому что у меня его нет, но я быстро учусь. – Я почувствовала на себе ее взгляд. – Мне жаль, что я выбрала не самый модный десерт или если вы подумали, будто я лгу, что мне нравятся шоколадные пирожные, но мне действительно нужна эта работа, и я готова даже…

– Каков твой…

– Канноли [3] ! – выкрикнула я. – Мне нравится канноли, ладно?

Она закатила глаза.

– Это была моя четвертая догадка.

– Значит ли это, что вы дадите мне шанс?

Ее губы скривились.

– Может быть.

Тут зазвонил колокольчик входной двери, и в помещение влетел мужчина в костюме. Он держал в руках букет цветов и выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.

Я отступила в сторону, чтобы он смог сделать заказ.

3

Канноли – традиционный сицилийский десерт: вафельная хрустящая трубочка с начинкой из сыра, пропитанная сиропом, местным ликерным вином или розовой водой.

– Здравствуйте, я собираюсь сделать предложение своей девушке сегодня вечером. Я знаю, что делаю все в последний момент, но я надеялся, может быть, у вас есть клубника, покрытая…

– Нет. – Она выразительно постучала по стойке. – Мне кажется, вам больше подойдет чизкейк.

Эта женщина не только сумасшедшая, она еще и худший продавец в истории. Этот мужчина делает предложение. Пусть возьмет клубнику.

Он нервно улыбнулся.

– Чизкейк – это мой любимый десерт, но я знаю, что она больше любит…

– Полагаю, вы купили ей красивое кольцо?

Он выразительно кивнул.

– Да, камень чуть больше двух карат.

Она свистнула.

– Счастливица. – Женщина поставила пустую коробку из-под торта на стойку. – Поверьте мне, вам подойдет чизкейк.

Он нахмурился, когда она достала из стеклянной витрины большой чизкейк.

– Но ей нравится клуб…

– Поверьте профессионалу, юноша. Когда любишь, и картошкой поделишься.

Ясное дело, он был в полном замешательстве.

– Я понятия не имею, что это значит.

Я тоже, приятель.

– Это значит, – протянула она, закрывая, а затем заклеивая коробку, – что когда вы влюблены, вы делитесь всем без обиды. – Она указала на упакованный десерт. – Включая этот восхитительный чизкейк.

Прежде чем он успел заговорить, она нажала несколько кнопок на кассовом аппарате.

– С

вас пятьдесят два доллара сорок семь центов.

К моему удивлению, мужчина достал бумажник и расплатился с ней, а затем ушел с десертом, который не просил.

Она перевела взгляд на меня.

– По средам после школы с четырех до восьми, а по субботам с шести утра до восьми вечера. Зарплата – двенадцать долларов в час. Никакого оплачиваемого отпуска или больничного. Если ты хорошо справишься, я добавлю еще одну смену.

Ее тон не предполагал никаких споров, поэтому я согласилась.

– Прекрасно.

Она снова открыла стеклянную витрину.

– Ты хорошо печешь?

– Да, – соврала я. – Но вы знаете, как говорят, всегда можно совершенствоваться.

Она что-то буркнула.

– А как насчет навыков уборки?

– Первоклассные.

Ну, хотя бы тут я не соврала.

Со вздохом она положила на прилавок маленький бумажный пакет и завернула в него канноли, а затем дала его мне.

– Увидимся в среду. Тете передавай привет. – Она подняла палец. – Погоди.

Она достала с витрины яблочную слойку и бросила ее в пакет.

– Это ее любимая.

Забавно, поскольку я готова была поклясться, что тетя больше всего любит булочки с корицей, но спорить не стала.

Как и обещал, Томми ждал меня снаружи.

– Спасибо, – сказала я, садясь на пассажирское сиденье.

– Взяли?

– После нескольких попыток.

Когда он удивленно поднял бровь, я уточнила:

– Скажем так, она очень разборчива в предпочтениях людей в десертах.

Хохотнув, он выехал со стоянки.

– Я должен был предупредить тебя об этом. Прости.

Я дала ему свой адрес и, пока он забивал его в навигатор, между нами наступило неловкое молчание.

– Как там твой бра…

– Как бы то ни было, я рад, что ты вернулась, – произнес он в этот же момент.

Я теребила распустившуюся нитку на юбке.

– Не могу сказать того же.

– Все в порядке?

– Да, вернее, нет, не совсем. – Я сделала глубокий вдох. – Если я скажу тебе кое-что, пообещай, что это останется между нами. Единственные, кто об этом знают, – это моя семья и…

– Дилан. – Он посмотрел на меня краем глаза. – Я никогда не стал бы осуждать тебя. Я сам столько дерьма натворил. Ты можешь рассказать мне все что угодно.

Ну, была не была.

– Мой отец… он натворил плохих дел на работе. – Я едва сглотнула комок в горле. – А теперь он в тюрьме за растрату. Вот почему я вернулась. Моя тетя живет здесь с мужем, и они приютили меня у себя, чтобы я могла закончить школу.

– Черт, – резко выдохнул он. – Черт. Мне так жаль.

– Да, это… В смысле, я в порядке. Мой отец – придурок, который ворует, чтобы произвести впечатление на свою тупую женушку, и заслуживает того, чтобы отбыть свой срок, но все равно это довольно унизительно. К счастью, эта новость не попала в заголовки федеральных СМИ, только в несколько статей в местной газете.