Бессильная
Шрифт:
О, и я жалею, что сделала этого.
Его глаза завораживают, как расплавленная сталь, как утренний туман. Они пронизывают меня насквозь, как будто он не боится увидеть каждую мою частичку. Его взгляд кажется правильным, знакомым. И когда его глаза встречаются с моими, я удивляюсь, почему вообще смотрю на кого-то еще.
Нет. Нет. Нет.
Несмотря на то, что он кажется таким правильным, я чувствую себя такой неправильной и такой растерянной.
Он не сводит с меня глаз, и тяжесть его
— Я бы не назвала это... избеганием. — Я говорю очень неубедительно, и это вполне справедливо, поскольку я именно так и поступаю. И хотя вся моя жизнь — ложь, похоже, мои навыки обмана на сегодня исчерпаны, потому что я его не обманываю.
Уголок его рта дергается вверх, и мне приходится делать сознательное усилие, чтобы не смотреть на его губы. Но, как и сегодня утром, мне хочется прижаться к нему. Я не знаю, что бы произошло, если бы я осталась в его комнате еще дольше, и все же весь день я корила себя за то, что не узнала.
Мне потребовалось все, чтобы оттолкнуть его, несмотря на то, как сильно я хотела притянуть его ближе. Но потом я напомнила себе, кто он, что он. Там, где он — принц, будущий Энфорсер, сын человека, которого я ненавижу, я — трущобница, Обыкновенная, воплощение того, что его учили ненавидеть.
Мои мысли рассеиваются, когда ямочка на лице привлекает мое внимание. — Тогда просвети меня. Как бы ты назвала это, Грей?
Он раскручивает меня одной рукой, а другой притягивает к себе, и моя спина прижимается к его груди. Мои руки скрещены на животе, он держит их сзади, наши тела покачиваются вместе в такт музыке.
— Ты выглядел озабоченным, и я не хотела тебе мешать, — говорю я, вспоминая женщин, с которыми он танцевал. Его смех говорит мне, что он тоже.
От прикосновения его челюсти к моим волосам у меня заколотилось сердце. Он наклоняется так, что его лицо оказывается рядом с моим, губы касаются раковины моего уха. — Хочешь знать, что я думаю? Он берет меня за руки, притягивая ближе. — Я думаю, что ты избегаешь танцевать со мной, потому что не можешь выдержать такой близости.
Я чуть не давлюсь смехом, который вырывается у меня. — Пожалуйста. У меня нет проблем с тем, чтобы быть рядом с тобой.
Ложь. Ложь. Лгунья.
Похоже, ко мне вернулось умение обманывать.
— Правда? — Его губы прижались к моему уху, пальцы переплелись с моими, тело прижалось вплотную.
Я горячая и холодная, да и нет, правильная и неправильная. Я — воплощение противоположностей, путаница и противоречия.
Я хочу этого.
Я не хочу этого.
Он наклоняет голову так, что его подбородок упирается мне в плечо.
О, я определенно хочу этого.
Но я определенно не должна этого делать.
— Тогда почему ты меня отталкиваешь?
В его голосе было столько эмоций, столько сырой неуверенности, когда слова слетали с его губ. Он медленно поворачивает меня лицом к себе, не решаясь сделать шаг назад или оставить пространство между нами.
Моя грудь вздымается, сердце колотится. Его глаза впиваются в мои, и я позволяю себе принять его, восхититься этим мальчиком, которого я узнала.
Он разрушителен. Все в нем потрясающе и остро, от него перехватывает дыхание. Но то, как он смотрит на меня, внезапно заставляет глотать как будто с трудом, а дышать — как будто с трудом. На меня никогда не смотрели так, словно это привилегия — находиться в моем присутствии, честь — выдержать мой взгляд, дар — получить возможность взглянуть на меня. До тех пор, пока я не встретила его.
Его маска сползла, рассыпалась, разбилась вдребезги, оставив лишь парня, смотрящего на девушку так, словно она достойна его желания.
И что меня пугает еще больше, так это то, что я думаю, что могу смотреть на него так же, смотреть на него с тем же вожделением. Как бы я ни старалась бороться с этим, я не могу не тосковать по этому мальчику, который спасал мне жизнь больше раз, чем я хотела бы признать. По мальчику, который в равной степени расчетлив и обаятелен, холоден и заботлив. Тот, кто лечил мои раны, узнавал о моем прошлом, отвлекал, когда я больше всего в этом нуждалась.
Тот, кто понимает меня.
И тут мое сердце замирает, пульс падает.
Но он не понимает, не так ли?
Он даже не знает, кто я на самом деле. Что я такое на самом деле. А если бы знал, то убил бы меня. Потому что так поступил бы Энфорсер. Потому что так поступил бы сын короля. Потому что именно для этого он был создан.
И по этой причине я отталкиваю его. Потому что если я этого не сделаю, то притяну его ближе. А если я притяну его ближе, это закончится тем, что в мое сердце вонзится кинжал. Сердце, которое бьется слишком быстро, когда он рядом, слишком легко ломается и слишком сильно болит по нему.
Я смотрю на него, не зная, что сказать или сделать, или...
И вдруг меня вырывают из его объятий и бросают в другие, прежде чем я успеваю ответить.
Идеальное время.
— Ты прекрасно выглядишь, — выплевывает Джекс, ухмыляясь от уха до уха. — Именно это я и хотел сказать раньше. — Он слегка надувает грудь, гордясь тем, что наконец-то сделал комплимент.
— Спасибо, Джекс, — говорю я, улыбаясь ему. Когда песня подходит к концу, я быстро ухожу с танцпола. Схватив с подноса слуги напиток и направившись к краю бального зала, я хочу поскорее покинуть толпу людей. Вот только от толпы мне не уйти. Куда ни глянь — везде группы сплетничающих гостей или молчаливых слуг.