Бессмертие по Веимиру

Кедров Константин Александрович

Если взглянуть на эти таинственные сроки жизни глазами Хлебникова, то увидим, что средний срок земной человеческой жизни 70 лет — это лишь верхушка айсберга, скрывающего в глубине тысячелетий глыбы жизни космической.

Очертания этой жизни выглядят у Хлебникова загадочно и странно,

но в то же время они строятся из материала сегодняшней земной жизни. И в прошлое, и в будущее мы глядим, как в зеркало и видим в нем пусть преображенное, но все же зеркальное отражение самих себя. «Я посмотрел в озеро и увидел высокого человека с темной бородой, с сними глазами в белой рубахе и в серой шляпе с широкими полям».

— Так это Числобог,— протянул я разочарованно.— Здравствуй же, старый приятель по

зеркалу,— сказал я, протягивая мокрые пальцы.

Но тень отдернула руку и сказала; «Не я твое отражение, а ты мое». Числобог — это человек, овладевший законами времени, уловивший его в свои таинственные линзы и зеркало. В данном же случае это сам Хлебников.

Как небесные тела, согласно новейшим астрономическим данным, находятся в прошлом, будущем и настоящем одновременно, так и челолек-Числобог есть некая бессмертная субстанция, находящаяся во всех временах. Хлебников утверждал, что об этом знали еще древние египтяне. Они назвали эту бессмертную субстанцию человека именем Ка. «Ка — это тень души, ее двойник, посланник. Ему нет застав во времени». Ка ходит из снов в сны, пересекает время и достигает бронзы (бронзы времен). В столетиях располагается удобно, как в качалке».

Хлебников жил одновременно во всех временах, потому он так ясно видел многие детали

из будущего. Ведь машины времени у поэта не было, был только проект ее. Он сам был сложнейшим устройством, пронизывающим века невидимыми лучами мысли.

Среди других великих космических утопий XX века (всеобщее воскрешение по Федорову, освоение космоса по Циолковскому) проект Хлебникова кажется мне самым смелым и, может быть, самым глубоким. Ведь он предлагает полет не на космических кораблях и не в пространстве, а во времени. «Мы полетим, в космос прямо со стульев земного шара», – восклицал поэт. Он спроецировал теорию относительности Альберта Эйнштейна из области физики космологии и математики в сферу человеческой интуиции; и здесь его посетили прозрения, которые становятся понятными лишь на исходе нашего века. Полет в пространстве уже закончен. Здесь ясны границы, видны пределы. Пришла эпоха полетов во времени. Циолковский в своих трудах обжил для человечества космические пространства. Хлебников заселил нами время. Здесь техника должна уступить человеку. «Я хочу, чтобы луч звезды целовал луч моего глаза, как олень оленя»,— писал Хлебников в 1909 году, а в драме «Мир с конца» есть описание обратного хода времени — не от рождения к смерти, а от смерти к рождению. Человек сначала старец, потом взрослый, потом юноша, потом младенец. Кажется, уж тут-то мы имеем дело с чистой фантастикой, но не следует спешить с выводами. Математик Курт Гедель тщательно проанализировал время и пространство с точки зрения теории относительности и пришел к выводу, что теоретически обратный ход времени во Вселенной возможен.

В жизни мы не сталкиваемся с такими явлениями, потому что скорости слишком малы, но если есть лучи времени, как утверждает Хлебников, то и это возможно.

Космос Хлебникова — для тех, кто уже пожил во Вселенной Эйнштейна и неторопливо двинулся дальше навстречу к иной форме космической жизни, более интересной, чем бессмертие.