Бессмертие уже реально! В поисках эликсира вечной жизни
Шрифт:
– Вы имеете в виду – находились ли вы в состоянии клинической смерти? А что говорили в больнице, где вы лежали?
– Видите ли, я лежал не в больнице. И часть моего прошлого, так сказать, скрыта от меня. Поэтому я и хотел у вас спросить: можно ли определить, был человек на том свете или нет.
– В общем-то, таких методик не существует. – Врач все еще смотрел на меня с недоверием и даже некоторой опаской. – Обычно клиническую смерть переживают серьезно больные люди, а вы совершенно здоровы… А с чем могло быть связано такое ваше состояние?
Я не стал развивать свою мысль, опасаясь, что
Кабинет гипнотизера был вполне уютным. Впрочем, наверное, это было обязательным условием успеха. Я думал, что меня заставят раздеться и положат на кушетку, как это показывают в некоторых фильмах, но меня усадили в удобное мягкое кресло. Жерар и Софи расположились рядом на диване. Врач – пожилой солидный мужчина – спросил меня:
–Что вы хотели бы узнать о себе, господин Кассе?
–Дело в том, что недавно я провел некоторое время в коме. – Подходящая формулировка была заготовлена заранее. – Теперь мне хотелось бы узнать о том, что в это время происходило со мной.
– Понятное желание, – гипнотизер кивнул головой. – Правда, обычно воспоминания людей, вышедших из комы, малоинтересны. Но если вы настаиваете…
Тут он взмахнул руками и начал медленно приближать ладони к моему лицу. Одновременно помещение заполнила тихая мелодичная, убаюкивающая музыка. Я почувствовал, что моя воля ускользает от меня, как тогда, на шоссе, когда вампир заставил меня поехать к озеру… Судорожным усилием я попробовал собрать себя в кулак, но было поздно: я проваливался в сон, неотвратимо засасывавший меня. Последнее, что я слышал, был щелчок диктофона, включенного Софи…
Сколько времени я находился в состоянии гипнотического сна, сказать не могу. Пробуждение было легким и безболезненным: полная противоположность атлантическому «воскрешению». Первым, что я увидел, – было лицо моей ненаглядной Софи, склонившейся надо мной. Она смотрела на меня с состраданием и некоторой тревогой. Такие же лица были у всех находившихся в кабинете. Врач деликатно покашлял и спросил:
– Месье Кассе, как вы себя чувствуете?
– Отлично, благодарю вас. Что я тут наболтал?
Повисла пауза, которая сделала бы честь любому драматическому театру. Потом врач ответил вопросом на вопрос:
– Вы уверены, что вам не следует обратиться в полицию?
– Это еще зачем?
– Ну, события, произошедшие с вами…
–События, произошедшие со мной, являются моим достоянием. – Я постарался улыбнуться как можно любезнее. – Поэтому я и пришел к вам. Если бы дела обстояли как-то иначе, я бы отправился в полицию сразу.
И мы покинули гостеприимный кабинет. В машине Софи дала мне диктофон, и я, посадив ее за руль, немедленно взялся за прослушивание записи. Нельзя сказать, что я нашел там что-то принципиально новое, но все же…
– Месье Кассе, расскажите о том, что было после того, как вы приехали
– Я вышел из машины… Посмотрел на воду, почему-то поверхность привлекла мое внимание… Я застыл на несколько секунд, глядя на озеро… Моя воля была в тот момент полностью подчинена, я уже говорил об этом… Потом я почувствовал, как меня крепко, но в то же время мягко схватили… С огромной силой, как игрушку… Потом помню, как из меня вытекает жизнь… Вытекает такой тонкой струйкой, мне трудно передать это ощущение… Легко, совсем не больно, никаких неприятных эмоций… Потом я ничего не помню…
– Совсем ничего?
– Почти совсем… Какое-то ощущение, как будто я парю… Вокруг ничего, никаких звуков, цветов, вообще ничего… Будто я один в космосе, и вокруг – пустота…
– Сколько это длилось?
– Я не знаю… Времени не было, пространства не было… А потом… Знаете, такое ощущение, что в тело через руки начала вливаться какая-то тяжесть…
– Это было, когда вас вывели из комы?
– Нет, раньше, гораздо раньше… Будто через локти в меня что-то закачивали… Какой-то гель… Он расползался по мне, наполнял меня, как пустую оболочку… Мне трудно передать свои чувства, я ощущал это внутри себя и, одновременно, как будто со стороны. Тело наливалось тяжестью, я уже не парил – я лежал на твердой поверхности… Но вокруг меня по-прежнему никого и ничего не было: ни времени, ни пространства – ничего… Пустота и бесконечность…
– Сколько это продолжалось?
– Не знаю… Говорю же, времени не было… Но ко мне постепенно начала приходить усталость… А потом меня пробудили к жизни…
– Вы помните еще что-нибудь до того момента, как вас пробудили к жизни?
– Нет… Ничего… Совсем ничего… Хотя… Постойте… У меня в голове есть какой-то образ… Я не знаю, откуда он взялся, но знаю, что он напрямую связан с тем, что со мной произошло.
– Что это за образ?
– «Черный камень». Да, «черный камень». Я не могу определить его иначе…
– Вы помните о нем что-нибудь?
– Нет… Я не помню, откуда я о нем знаю или слышал… Может, эти слова произнесли при мне… Но я точно знаю, что он воскрешает и дает бессмертие…
– А еще?
– Больше ничего… Я ничего не знаю…
Итак, в моей памяти практически ничего не сохранилось, кроме обрывка информации о каком-то «черном камне». Это скорее довод в пользу того, что я был мертв. Потому что тот, кто лежит в коме, обычно все-таки помнит больше: его органы чувств невольно фиксируют звуки и движения вокруг. С другой стороны, мне могли просто основательно почистить память. Дополнительную интригу вносила эта история с гелем. Похитители хотели таким образом законсервировать мой труп? Или стабилизировать мое коматозное состояние?
Еще интереснее обстояли дела с «черным камнем». Что это за штуковина и почему я помню только о ней? Может быть, причина в том, что с ее помощью меня оживляли? А то, что она оставила след в моем мозге типа записи на жестком диске – это побочный эффект? Нафантазировать можно было что угодно. В Интернете я никакой информации по «черному камню» не нашел – ну, естественно, кроме рекламы всяческих ювелирных салонов, что в данный момент интересовало меня мало. В общем, дело было ясное, что дело темное.