Бессметрный
Шрифт:
— Правда, нравится? Это новые тенденции, лавандовый в этом году в моде.
Я покрутилась в гостиной, осматриваясь. Лавандовый? Честно говоря, я бы назвала его фиолетовым, но маме виднее.
— Очень красиво, — без зазрения совести соврала я, дабы не обидеть мать. В действительности, мне было абсолютно безразличен новый цвет стен, и даже не вполне понятно, зачем они его регулярно меняют раз сезон.
Мама снова «переключилась»:
— Ты надолго?
Ну вот зачем? Я только вернулась, зачем мне думать о службе, когда я только-только пришла
— Завтра утром меня ждут в штабе, — ответила я и предупреждающе выставила руку ладонью вперед. — Прошу, хватит расспросов.
Мама только покачала головой, но спорить не стала.
— Иди, переоденься, отдохни, а я пока приготовлю что-нибудь вкусненькое, — решила она.
Я расплылась в улыбке. Вот давно бы так!
Уже когда я снова закинула ремень от сумки на плечо и преодолела несколько ступеней на второй этаж, где располагалась моя комната, мама снова меня окликнула:
— Майкл звонил, спрашивал, как ты.
Я закатила глаза к потолку. Вот же прилипала. Если я за несколько месяцев не прислала ему ни весточки, разве это не говорит, о том, что он мне надоел?
Тщательно замаскировав раздражение на своем лице, я обернулась к матери:
— И что ты сказала?
Она пожала плечами:
— Что передам тебе, чтобы ты позвонила ему, как только увижу тебя, — я даже не попыталась изобразить энтузиазм. — Ты ведь позвонишь? — забеспокоилась мама. — Он хороший мальчик…
Но окончания оды Майклу я не дождалась, махнула рукой в знак того, что и так знаю, что за чудо мне досталось, и, перепрыгивая через две ступеньки, совершила тактическое отступление в свою комнату.
— Ух! — я выдохнула с облегчением, когда дверь за моей спиной закрылась. Мамины благие намерения действуют на нервы не хуже вражеского обстрела.
Я бросила сумку на пол прямо у порога и упала на кровать лицом вниз. Говорят, домашнюю постель не заменит ни одна, даже самая удобная корабельная койка. Хм, может быть.
Уже через пару мгновений я перекатилась на бок, подперев рукой голову, и улыбнулась фотографии на прикроватном столике:
— Привет, Никки!
Когда-то я ждала его из опасных полетов, а теперь дома ждал меня он, и, возвращаясь, я непременно рассказывала ему обо всем, что произошло. Один Бог знает, сколько бы всего я отдала за то, чтобы Ник мог мне ответить…
— Опять чуть было не было, — доложила я улыбающемуся изображению брата. — «Овен» теперь надолго на ремонте. Завтра, наверное, отправят на другой корабль. Жалко… Привыкла я к этой старой консервной банке…
Действительно, привыкла, причем, как ни странно, к «Овну» гораздо больше, чем к его команде. Хотя для меня вовсе не странно, на флоте у меня не было друзей. Впрочем, как и вне его. Это Ник из нас двоих был душой компании, наверное, у меня до сих не было столько знакомых, сколько друзей у моего брата…
Из раздумий меня вырвал звонок.
Выругавшись нецензурными выражениями, которых нахваталась у нашего кока, я нажала кнопку приема. Давно было пора настроить голосовое
— Морган! — над столом появилось голографическое изображение Майкла. Легок на помине. — Я узнал, что «Овен» вернулся!
— Рада за тебя, — буркнула я. И откуда у него взялся такой достоверный источник информации?
— Морган, включи камеру! — голос просящий.
Ага, уже бегу.
— Майкл, чего тебе надо? — спросила я прямо. Разлука ничего не поменяла в моем к нему отношении. И хотя Майкл был недурен собой, и за ним постоянно увивались толпы поклонниц, у меня он по-прежнему не вызывал ничего, кроме скуки.
— Как — чего? — небесно-голубые глаза удивленно распахнулись. — Я соскучился!
Я скорчила гримасу, хотя и прекрасно знала, что он меня не видит, потом села на краю кровати, чтобы, наконец, разуться.
— Сочувствую, — отозвалась я, избавившись от ботинок и отшвырнув их в другой конец комнаты, начала расстегивать форму.
— Я хочу тебя увидеть, — продолжал канючить Майкл.
— Не сегодня, — в данный момент я хотела одного: принять душ. — Меня не было дома два месяца.
— А когда? — нет, ну обиделся бы, что ли.
Хотя… Я на мгновение задумалась. Как любовник Майкл был весьма неплох, молчал бы побольше, цены бы ему не было.
— Завтра, — решила я. — Если не отправят на новое задание.
— Я так хочу тебя увидеть…
Я не потрудилась даже дослушать.
— Пока, Майкл, — и нажала «отбой». — Осточертел, — пояснила я фотографии брата. Ник как всегда улыбался…
Вечером вернулся со службы отец, принеся с собой новость, которая ввела меня в ступор на несколько минут. Лондор вступил в коалицию против Карамеданы. Бог ты мой, мы союзники!
Я сидела за столом, вяло ковыряя вилкой в тарелке, несмотря на вкуснейший ужин. Аппетит пропал. Я прекрасно знала, что война принимает опасные обороты, что Земле нужны сильные союзники, но Лондор! Планета, отнявшая у нас Ника, мой самый злейший враг…
По сравнению с этой новостью все остальные меркли. И то, что с Лондором к коалиции примкнули Поллак и Медея, и то, что эту войну уже негласно называют «Второй Вселенской».
Понять, как Земля могла подписать договоры о сотрудничестве с планетой, с которой билась не на жизнь, а насмерть целых тринадцать лет, было выше мои сил. Наверное, выступи Лондор на стороне Карамеданы, я бы расстроилась куда меньше. Нет, я отдавала себе отчет, что Лондор сильный союзник, и надо бы радоваться, что он воюет на нашей стороне, но радоваться не получалось.
Вечер дома был бесповоротно испорчен.
По прибытии утром в штаб меня огорошили известием, что меня ждет у себя сам адмирал Хьюн, заместитель командующего флотом Земли. С чего мне оказана такая честь, никто не пояснил, а задавать лишние вопросы здесь было непринято, потому я просто приняла приказ как данность.