Бесстрашная
Шрифт:
– Я очень рада, что мы помогли Патрику в самое тяжелое для него время. И Улиссу тоже, конечно. Очевидно, что он был очень привязан к матери. Я ценю эти качества в мужчине. А ты?
– Я считаю их восхитительными.
– Улисс замечательный мужчина. Он отличается от всех мужчин, которых мы знали в Лондоне. Он умный, трудолюбивый и щедрый. Ну кому бы пришло в голову подарить Райне такую великолепную лошадь?
Выражение лица Алиции просветлело.
– Я так рада, что он это сделал. Я говорила с ним о том, как безобразно он обращается с Райной.
– А-а,
– Что понимаешь, мама?
– Женщина может оказывать на мужчину самое удивительное влияние – вызвать к жизни все лучшее, что в нем есть. Сомневаюсь, что Улисс подарил бы Райне столь ценное животное, если бы ты не говорила с ним об этом.
– Не думаю, что это я повлияла на него.
– Не будь глупышкой, дорогая. Это все твое влияние. Он о тебе очень высокого мнения, и я думаю, он хочет произвести на тебя благоприятное впечатление.
– Ну, раз ты так считаешь, возможно, ты и права.
– Дорогая, это не я так считаю, это на самом деле так. Ты слишком молода и неопытна, чтобы понимать мужчин так, как их понимаю я. Уверяю тебя, Улисс очарован тобой. Все признаки налицо.
– Какие признаки?
– Когда мужчины влюблены, они становятся очень рассеянными. Они не могут сосредоточиться на делах. И даже ты, должно быть, заметила, что Улисс сегодня был сам не свой. Ты подумала о том, что ответишь, когда он попросит твоей руки? Алиция замерла:
– О Боже, ты и в самом деле думаешь, что он это сделает?
Шарлотта с трудом удержалась, чтобы не сказать: «Я молю Бога, чтобы это случилось», но вовремя прикусила язык. На сегодня она достаточно подготовила Алицию к такой ситуации.
– Для какой-нибудь женщины, если ей повезет, он будет прекрасным мужем. Я была бы счастлива, если бы этой женщиной стала ты. И тогда ты сможешь остаться в Техасе навсегда, – пояснила Шарлотта с самодовольной улыбкой. – А теперь, моя дорогая девочка, время ложиться спать. День был замечательный, но долгий.
Она поднялась, чтобы поцеловать Алицию в лоб, и выскользнула из комнаты, прошелестев своим халатом из тафты.
Алиция дождалась, пока закроется дверь ее матери, и только тогда достала свой дневник. Столько всего произошло с той минуты, как она сделала последнюю запись!
Патрик так и не привык спать один. Он взбивал подушки с той стороны постели, где прежде спала Илке, чтобы не чувствовать рядом пустоты. Но подушки были плохой заменой женщины, которую он любил всю жизнь.
Перекатившись на свою сторону, он посмотрел на фотографию Илке, подаренную ему Шарлоттой. Он поставил ее на ночной столик, чтобы видеть перед отходом ко сну и при пробуждении.
Хотя он и пытался сосредоточить все свои мысли на образе Илке, Шарлотта постоянно вторгалась в его внутренний мир. Как было похоже на нее хранить эту фотографию столько лет! Вероятно, увидев Илке такой прекрасной, она позеленела от зависти. Собственно, он не удивился бы, если бы Шарлотта разорвала эту фотографию в клочья, вместо того чтобы хранить все эти годы. Но он никогда не мог понять, какие узы связывали Шарлотту
Илке как-то по-особенному была привязана к Шарлотте, и время показало, что она была лучшей судьей человеческого характера, чем он. В те недолгие месяцы их брака Шарлотта была не более чем дитя, испорченное и избалованное родителями, дитя, которое никогда не сомневалось, что солнце восходит и садится по ее желанию.
Но теперь этот испорченный ребенок превратился в зрелую женщину, внимательную, добрую и умную. Что же произошло в ее жизни и заставило так измениться? Смерть Найджела?
Может быть, с его стороны было эгоизмом полагаться на ее силы? Как долго она сможет оставаться здесь и принимать на свои плечи все тяготы его жизни?
Террилл Микс возвращался в город в сгущающейся тьме. Над его головой кружили тысячи скворцов, собиравшихся на ночлег, – на фоне темнеющего неба их черные перья образовали вращающееся облако. Заходящее солнце окрасило горизонт в нежно-розовый цвет, напоминающий румянец женских щек.
Он сгорбился в своей теплой куртке, стараясь дотянуться рукой в перчатке до шляпы и нахлобучить ее поплотнее, а мыслями все время возвращался к вечеру, проведенному в уютном доме, который только что оставил. Он не мог припомнить, когда последний раз так наслаждался рождественским праздником. Провести его с двумя столь прекрасными женщинами – это с ним случалось нечасто. От их красоты просто дух захватывало.
Хотя обычно он несколько робел в компании красивых женщин, с Раиной он чувствовал себя совершенно свободно. За ужином они говорили о лошадях и достоинствах колючей проволоки разных сортов.
Беседовать с ней было все равно что говорить с мужчиной, если только не смотреть на нее. Такая хорошенькая девушка, как она, должна была давно обзавестись кучей поклонников. Бог свидетель, ей нужна помощь мужчины, чтобы вести дела на ранчо после того, как не станет Рио. И хотя от этой мысли становилось больно на душе, не вызывало сомнений, что в свои неполные семьдесят лет Рио уже пережил своих ровесников.
Террилл пришпорил лошадь, потому что солнце уже соскользнуло за линию горизонта. В этом году зима уж слишком холодная, подумал он, а потом его мысли снова обратились к Райне.
Он подумывал о том, чтобы изменить образ жизни, и не мог представить себе места, лучшего, чем ранчо де Варгасов. Он и Райна подошли бы друг другу много лучше, чем большинство известных ему пар. И он был бы счастлив, если бы его тестем и тещей стали Рио и Велвет. Жениться на Райне – прекрасная мысль. Но почему же он все продолжал думать об Алиции Готорн?
Должно быть, он рехнулся. Леди Гленхэйвен ему неровня. Кроме того, она казалась довольно-таки странной, если разобраться. Никогда не встречал он женщины, которая задавала бы столько глупых вопросов. Она вообще слишком много говорила. И все же ему нравилось ее слушать, был приятен звук ее голоса. У нее такая манера нанизывать слова, что они звучали, как стихи.