Бесстыжий демиург веселья

Ковальчук Олег Валентинович

Утро началось, как обычно, не с кофе. Меня разбудил томный голос нимфы, что шептала мне в самое ухо:

— Проснись, мой дорогой. Я тебя уже заждалась.

Как же это меня взбодрило. Я сладко потянулся. Ну, здравствуй, мой восхитительный питомец! Нимфа служила только для того, чтобы будить меня по утрам и поднимать из любого состояния. К слову сказать, она всегда прекрасно справлялась со своей задачей.

У меня по коже пробежали мурашки. Её ласковые пальчики заскользили по моей груди,

а тёплые губки сомкнулись на мочке уха.

Стоило мне её приобнять, как она тут же грациозно выскользнула из моих объятий и отпрыгнула на середину комнаты.

— Ну давай, догони меня, красавчик. Спорим, не догонишь?

Я знал все её уловки. Она пойдёт на всё, что угодно, лишь бы я поднялся с кровати. Но я каждый раз вёлся на одно и то же.

Спустя секунду я уже был на ногах и пытался поймать её. Нимфа быстро сориентировалась, где в моей новой берлоге находится душ, и уже ждала меня там…

Из душа я вышел свежий, бодрый и голый. Ну, вернее лишь в одном полотенце.

Сладко потянулся, щёлкнул пальцами. Прямо передо мной материализовался бодрящий кофе. Жаль, что я так же не умею управляться с амброзией. Всё-таки это слишком сложное зелье для материализации.

В следующий миг раздался стук. Не поворачиваясь, я махнул рукой, и дверь распахнулась.

В мою комнату кто-то вошёл.

— Валерий Петрович, нам срочно нужно поговорить! Почему вы не были на завтраке?..

Это была Анна Сергеевна.

— Ну, привет! — улыбнулся я, оборачиваясь. — Раз вам так не терпится.

В этот момент с моего пояса соскользнуло полотенце.

Женщина взвизгнула и прикрыла рот руками. Затем зажмурилась!

— Валерий Петрович…

В этот момент в коридоре послышались чьи-то шаги. Девушка не нашла ничего лучше, чем обернуться и запереть дверь. И как настоящая умница, не стала выбегать наружу с криками, а осталась со мной в закрытой комнате наедине. Мой самый любимый сценарий.

— Вы же понимаете, что об этом никому нельзя говорить? Я приличная девушка! И ради всего святого, прикройтесь уже.

— Конечно, моя хорошая, — растянул я губы в улыбке. Наклонился, поднял полотенце и накинул его на плечи.

— Да, божечки! — воскликнула пунцовая Анна Сергеевна и тут же наколдовала передо мной высокую плетёную ширму.

Не дело, так мне теперь не видно мою прекрасную собеседницу.

Легонько ткнул заслонку пальцем, и та тут же повалилась, вновь открывая всё моё великолепие перед гостьей.

Так на чём мы остановились? — невозмутимо спросил я.

— На том, что вам не мешало бы одеться, — твёрдо заявила девушка, топнула каблучком и отвернулась. Сквозь густые волосы проглядывали свекольно-красные кончики её ушек.

Похоже, у Анечки Сергеевны совсем не игривое настроение.

—

Не переживайте так, я закалённый, да и в комнате тепло, — улыбнулся я.

Девушка скрестила руки на груди, но не ответила. Я оглядел её прекрасный вид: талию и попу обтянула узкая юбка с неглубоким разрезом, волосы на голове слегка растрепались, губки надулись. А ведь Анечка даже обижалась красиво!

Горестно вздохнул, щёлкнул пальцами, и на мне тут же появился комплект одежды номер два, подготовленный моим пушистым стилистом.

— Спешу вас успокоить, я в одежде.

— Валерий Петрович, я не понимаю вашего веселья, — произнесла девушка и оглянулась, чтобы проверить, одел ли я костюм. — И вы же понимаете, что обо всём этом никто не должен узнать!

— Простите, я успел запутаться, а о чём конкретно не должны узнать? — невозмутимо спросил я и взглянул на Анечку своими честными глазами.

— Ну, во-первых… — начала было она, но тут же залилась краской.

— Поверьте, Анна Сергеевна, всё, что происходит в этой комнате, остаётся в этой комнате, — заверил я.

— Но ведь тогда в моём кабинете…и вчера в том зале, — смущаясь, принялась перечислять девушка.

— А всё что происходит наедине со мной, остаётся лишь в моей памяти и больше нигде. Вы можете позволить себе всё, что угодно, — растянул я губы в улыбке и вздёрнул бровь.

Анна Сергеевна еще сильнее покраснела.

— Здесь душновато,— судорожно вдохнула она

Ну, конечно, душновато. Стоило ей захлопнуть дверь, я тут же подкрутил температуру в комнате. А то, действительно, недолго и простудиться. Тела смертных такие уязвимые…

— Так разденьтесь, — невозмутимо предложил я.

— Что вы имеете в виду? — захлопала ресницами Анечка.

Такая милая, когда волнуется!

— Абсолютно всё, о чём вы только можете подумать, — продолжил я самым невинным голосом.

— Пожалуй, нужно просто выйти на воздух, — в руках у Анечки появился веер, которым она принялась обмахиваться. Чтобы отвлечься, она взяла в руки лежащую рядом книгу. Вот только совсем не взглянула на название, чем я и воспользовался.

— Ну, если вам так удобно… — покорно согласился я.

Но Анечке вдруг стало еще жарче. Я взмахнул пальцами, и содержание книги в руках преподавательницы немного изменилось.

Книга поменяла название на «Камасутра в стихах»'. Теперь обложку и страницы книги изображали весьма пикантные сцены, сопровождаемые комментариями, способными порадовать распоследнего развратника. Стоило Анечке взглянуть на содержимое, как она тут же захлопнула томик. Её лицо вновь залила краска. Бросив книгу на полку, она попятилась к двери:

— Так что вы там хотели обсудить? — напомнил я.