Бестужев. Служба Государевой Безопасности

Измайлов Сергей

— Не понимаю, что Вас не устраивает, Ваше превосходительство, я по большей части учился самостоятельно, штудировал материалы без чьей-то посторонней помощи. Благо современные технологии позволяют без труда находить нужные учебники и литературу.

— Тогда почему, когда начали-таки снова посещать колледж, оценки были далеки от двенадцати? Очень далеки, смею сказать.

— Не хотел выпячиваться, Ваше превосходительство, — не задумываясь ответил я, вспомнив опыт из прошлой жизни. — У нас в классе была группа социально не адаптированных личностей, которые с нескрываемым неодобрением относились к отличникам и людям к оным приближающимся. Мне было проще скрывать свои познания и умышленно выполнять задания хуже, чем я мог на самом деле. Ботанов там очень не любили.

— Кого, простите? — удивилась дама.

— Ну ботанов, ботаников, — повторил я. Только сейчас дошло, что ни разу не слышал такого термина в своем окружении. Вот болван! Переволновался, корча из себя самоуверенного графа. Но на лице не дрогнул ни один мускул, лишь вскинул бровь и изобразил удивление, словно это общеизвестное выражение, которое она почему-то не знает.

— Тех, кто изучает растения? — ещё больше удивилась она.

— Да нет же, — снисходительно улыбнулся я, словно объясняю первоклашке, что Земля круглая. — Так у нас называли отличников, которые книги из рук не выпускают. Они же ещё и книжные черви.

— В первый раз такое слышу! — резко ответила особистка, сузив глаза. Хренова стерва.

— Да бросьте уже, Светлана Анатольевна! — вмешался седой. — Откуда вы знаете, как разговаривают студенты в Оренбурге? Вы же коренная москвичка!

Дама поморщилась и откинулась на спинку стула.

— То есть, вы хотите сказать, Павел Петрович, что со средним баллом в семь и восемь десятых, который Вы заработали в аттестат, смогли поступить в Академию СГБ?

— Именно так, Ваше превосходительство, — я уверенно кивнул. — После того, как отказались принимать мои документы, я написал прошение на имя ректора и меня допустили к вступительным испытаниям, которые я прошёл на высший балл.

— Очень интересно, — холодно произнесла Светлана Анатольевна. — В Вашем личном деле ни о каком прошении не упоминается.

— Может быть оно хранится в архиве у ректора? — предположил я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Впрочем, чего это я запереживал? Может он с этой бумагой в сортир сходил? Кому она теперь на хрен нужна?

— Что ж, вполне возможно, — невозмутимо ответил седой. — Мы проверим и этот вариант.

— Остается непонятным ещё один вопрос, — голос Светланы Андреевны обдал волной арктического холода. — Вы недавно, в числе немногих, достигли первой ступени на пути к адепту, с чем Вас и поздравляю! Но, как такое возможно для человека, который три года был практически прикован к кровати?

Тьфу ты едрить-мадрить, а я тут уже напрягся, как ЛЭП. Едва сдержался, чтобы не расплыться в улыбке. Что такое реабилитация и физическое развитие организма я знал прекрасно, лишь некоторые локальные нюансы этого мира по началу упирались, но они-то считают меня местным. Если решат уточнить, как я развивался физически, могу показать на деле.

— Я очень усердно занимался, Ваше превосходительство. И мне ещё повезло, что приезжал троюродный брат матери из Новосибирска, он обладает целительством на достаточно высоком уровне. Я как раз начал вспоминать, как ходить, а с его мазями и настойками дело пошло в гору очень быстро. Надеюсь, господа, это все вопросы ко мне на сегодня? А то поздно уже, мне ещё в Тверь возвращаться.

— Пока что это всё, Ваше сиятельство, — неохотно изрек седой, словно на самом деле хотел меня на эшафот отправить, да предъявить нечего. — Можете идти, Вы свободны. Пока. И передайте привет Вашему батюшке от Фёдора Никоноровича.

— И на том спасибо, господа хорошие! — я встал, театрально поклонился, скрывая кривую ухмылку. — К большому моему сожалению, Петру Всеволодовичу привет в ближайшее время передавать не буду, хочется пожить в своё удовольствие. Но как только небеса призовут меня к себе, сразу передам, будьте уверены.

Проректор так и сидел пнём всё время беседы, даже слова не проронил. Мысль о восковой фигуре не прокатывала, я пару раз видел, как он моргнул и даже едва заметно кивнул. Странно как-то. Я был на хорошем счету, и он относился ко мне нормально, а сегодня как воды в рот набрал, даже не пытался ничего сказать в мою защиту. Может боялся сказать что-то не то? Эти крысы любое слово смогут перевернуть в свою пользу.

Надеюсь ничего из сказанного мной не сыграет против меня. К подобной беседе я готовился давно, легенда выглядела достаточно стройной. Теперь только напряженное ожидание вердикта этих любителей поковыряться в чужих мозгах и грязном белье.

— Ты был там дольше всех и вышел самый довольный, — Кэт недоумевающе развела руками. — Тебя там наградили что ли? Хотя не вижу на груди ни ордена, ни медали.

— Ага, наградят они, — я махнул рукой, отгоняя невидимых бесов. — Домотались до моего прошлого.

— А там было что-то не так? — напрягся Антон. — Мы чего-то не знаем?

— Да всё нормально, — я обреченно вздохнул. Антоха иногда просто заколебывал недоверчивостью и подозрительностью. Но, иногда это выручало всех, поэтому мы терпели это его качество. Однажды я назвал его душнилой. Потом минут пять объяснял смысл этого слова, а потом долго доказывал, что оно к нему подходит. — Просто куча глупых вопросов, ответами они остались довольны.

— Особисты не задают глупых вопросов, — стоял он на своём. — Они просто нащупывают слабые места.

— Им не удалось, — отрезал я. — Закончим на этом и погнали обратно. Ждите в машине, я заберу кое-что в камере хранения.

— Золото, бриллианты? — Кэт изобразила на лице что-то типа радостного удивления, как у Скруджа, ныряющего в новую кучу золота.

— Гораздо лучше! — подмигнул я и быстрым шагом отправился в подвал, где находился склад.

Андрей уже начал нервно подгазовывать, когда я подходил к машине, хотя прошло всего пять минут. Я плюхнулся на заднее сиденье и бережно положил на колени длинный сверток.

— Шашки что ли свои прихватил? — удивился Антон.

— Нет, блин, шахматы!

— На хрена они тебе там?

— Бить крайтов! — выпалил я и заржал в гордом одиночестве.

— Думаешь, нас снова отправят ёжиков долбить? — подал голос Андрей.

— Практически уверен! Вот увидишь. Причём именно туда, откуда мы сегодня утром уехали.

— Да хорош тебе, Паш! — пискнула Кэт и закашлялась от неожиданности. — Там ведь ничего не осталось, Андрей пять раз проверил!

— Посмотрим, — буркнул я и уставился в окно, любуясь проплывающими мимо еловыми лесами. До Твери осталось совсем немного.