Бета-тестеры поневоле
Шрифт:
Надпись, тисненная золотыми буквами, гласила:
«Д.Е. Монов – ведущий специалистотдела «Балансировок игровой механики» НИИ крионики при международной академии Космических исследований».
– Чего там написано? – поинтересовался Леха и тоже уткнулся в свой кусочек пластика.
– Ха-ха-ха! – заржал он через несколько секунд.
– Чего зубоскалишь? – повернулась я.
– Ты фамилию и инициалы этого кренделя видела? Прочти слитно.
– Демонов. Да, забавно, – согласилась я. – Но все же не так смешно, если быстро прочесть фамилию
– Гы-гы-гы, – снова затрясся Леха.
– Слушай! – оборвала я его. – А НИИ крионики – это же разработчики «Миров Бессмертных»!
– Тех самых, о которых ты постоянно бредишь? – опешил Алексей.
– Ага! Еще как брежу, – не стала отрицать я.
Леха тут же вспомнил и процитировал один из рекламных слоганов:
– «Полное погружение в игру! Мечта, ставшая реальностью!»
– Да уж. Мечта. Недоступная. «Саркофаги» таких бешеных бабок стоят… Ууух! В принципе, можно и без капсулы гамать, с обычного компа. Но это уже не то. Графика, конечно же, на порядок круче, чем у всех остальных. Да плюс на каждом сервере своя уникальная вселенная, отличная от…
Закончить мысль я не успела, так как под днищем что-то громко стукнуло, потом послышался душераздирающий скрежет металла, задняя часть вагона вдруг начала уходить влево, и выяснилось, что электричка едет… боком?!
А потом мы увидели летящий на нас локомотив встречного товарняка…
Глава 2
Вторгшийся в сознание отборный четырехэтажный мат известил о возвращении слуха. Со всем остальным функционалом дела обстояли пока значительно хуже. Мышцы не слушались, глаза разлепить не представлялось никакой возможности, но вот ругань я слышала четко, ясно и очень близко.
Снова попыталась разомкнуть веки. Дичайшая боль, судорожно пронзившая каждую клетку организма, сообщила о возобновлении телесных ощущений. Я стиснула зубы и негромко застонала. На громко сил не осталось. Еще бы! Как-никак поездом переехало.
Наконец удалось распахнуть свои ясны очи! Распахнула и тотчас их зажмурила. От резкого яркого света моментально навернулись слезы. Полежала так еще минуту, снова попыталась взглянуть на окружающую действительность. По глазам повторно резануло, но я принялась быстро моргать, пока не привыкла. Яркий свет все еще напрягал, но, по крайней мере, слезы течь перестали.
Распластавшись на спине и обозревая пасмурное небо, я все никак не могла сообразить, почему так светло, если все затянуто плотными низкими облаками?
Рядом кто-то продолжал материться. Видимо, Леха. Почему «видимо», ведь голос явно чужой и какой-то детский? Однако столь изощренные идиоматические выражения моим ушам раньше доводилось слышать исключительно в Лехином или его папика исполнении. Хотя вот уже появились и какие-то новые, мудреные обороты. И я, как истинная ценительница великого и могучего, даже невольно заслушалась. А дождавшись логического завершения, слабо позвала:
– Ле-ха-а! Ты там живой?
Фонтан сквернословия затих, и надо мной склонилось симпотное лицо блондинистого пацанчика лет тринадцати-четырнадцати с ярко-зелеными глазами, прямым красивым носом и русыми волосами до плеч. Несколько прядей упали ему на лицо, и паренек нервно сдул их.
– Тая?
– А где Леха? – глупо переспросила я, уставившись на подростка.
– Я и есть Леха, – заявил блондин и зло сплюнул сквозь зубы, как это обычно делал в ярости мой друг.
Подобная метаморфоза не лезла ни в какие ворота. М-да, видать, нехило меня паровозом приложило.
– Э-э-э… – не сразу нашлась я, что ответить. Потом раздраженно уточнила: – Это что шутка такая, мальчик? Розыгрыш? Где-то спрятана камера, да? Куда помахать ручкой?
– Да какие уж тут шутки, – грустно ответил нежный отрок. – Тут, Таська, ваще фигня какая-то непонятная творится.
Попыталась выдавить язвительную улыбку, только, по-моему, это не особо удалось.
Он был прав. Действительно, фигня. Начать, к примеру, с одежды. Одет этот Леха был престраннейшим образом. По-старинному, короче, как-то. Коричневая кожаная куртка. «Охотничья», – почему-то подумалось мне. Такие же охотничьи штанишки, заправленные в черные мягкие мокасины с отворотами, подрезанными в виде прямоугольных зубцов по краям.
– Хм, а ты красавчик теперь, однако! Смахиваешь на себя десятилетней давности, только улучшенный вариант, – не удержалась я и решила подколоть друга, памятуя про его неудачи с женским полом, обусловленные не слишком фотогеничной внешностью и мерзким характером. – Уж поверь, деффки при виде такого лапочки кипятком писать будут!
– Ой, а ты себя видела? – хрюкнул от смеха Леха.
На что это он намекает? Нехорошее предчувствие заставило пробежать стадо мурашек по позвоночнику от головы до ж…, ну, в общем, до того места, откуда ноги растут, туда и обратно. Я попыталась приподняться, чтобы оценить свое состояние, но сил для подобного подвига по-прежнему недоставало.
– Что, тяжко совсем? – посочувствовал товарищ по несчастью, глядя на мои бесполезные попытки подняться.
– Ага, хреновато, – скривилась я и только сейчас обратила внимание, что мой голосок тоже детский. Но не ломающийся козлиный, как у пацаненка Лехи, а гораздо тоньше. – Черт, а что у меня с голосом за ерунда?
– Таськ, поверь мне, это еще не самое страшное.
– Да?
– Ага. Со всем остальным вообще писец! – заявил Лешка.
«О чем это он?» – продолжала тупить я.
В конце концов решила не травмировать свою психику раньше времени глупыми выводами. Хотя бы покуда головокружение не уймется.
– Эмчеэсники еще не приехали? – то ли проскрипела, то ли пропищала я.
– Не-а. И судя по всему, вряд ли приедут, – последовал ответ.
– Чего это? – тут же задала я следующий, вполне резонный вопрос. – Тут два паровоза поцеловались, а они не приедут?
– А того! Нету никаких паровозов, – невесело сообщил мальчуган.
– В каком это смысле «нету»? – еще больше изумилась я, до этого момента считая, что удивляться дальше вроде бы уже и некуда.