Бейкер-стрит на Петроградской

Масленников Игорь Федорович

Мы долго искали образ Лестрейда прежде всего с художником по костюмам Неллей Лев. Он должен быть, конечно, англичанином — твид, стоячий воротничок, гетры, штаны гольф. «Подсказал» Чарли Чаплин — все должно быть кургузым, севшим после стирки, все ему мало, он из всего вылезает, все у него затянуто «в дудочку». Брондуков сразу понял, как надо играть. Через этот облик, через эти гетры, через эту дурацкую кепку понял, кто он такой в нашей истории.

Это был замечательный актер! Не просто исполнитель, а искренний, органичный, естественный. Это особый дар.

Среди актеров довольно много анекдотчиков — так принято. Но

Боря в этом смысле был удивительным кладом. Как только он появлялся на площадке, все ждали чего-то забавного и смешного. Все его анекдоты так или иначе касались украинской тематики — сала, горилки...

Вот пара примеров:

«У Богдана и Галины — двадцать пять лет свадьбы.

— Богдан, у нас праздник, — говорит Галя [2] . — Горилка есть...

— Это хорошо. А сало?

— А сала мало. Надо бы кабанчика заколоть... Все-таки двадцать пять рокив.

2

В бумажном оригинале книги в этом месте, по-видимому, опечатка. Напечатано: говорит Галю. Примечание корректора от http://lib.rus.ec

— А кабанчик-то чем виноват?»

«Разговор в вагоне:

— Где стоим?

— В Одессе.

— Чего стоим?

— Паровоз меняем.

— На что меняем?

— На паровоз.

— Это не Одесса...»

Он был душой компании, человеком открытым, обаятельным и очень приветливым.

ДИЛЕТАНТ ПУШКИН

Пушкин никогда не стал бы сценаристом.
– «Пиковая дама» и ее явная недоброжелательность к режиссерам.
– Сто пятьдесят тысяч рублей и никакой мистики.
– Бывший летчик Проскурин.
– Из лекции о том, кто такие петербургские немцы.
– Кинематографическая «девственница» восьмидесяти двух лет от роду, или Брежнев в чепце.
– Морковка для Смоктуновского.
– А вы зря подстриглись.

Что такое литература? Поток сознания, свободное течение мысли, изложение не только событий, но и того, что сопровождает эти события: настроения, оценки, комментарии, — вот из чего складывается серьезная проза.

А что такое сценарная работа? Прежде всего надо сконструировать зрелище. Не чтение, которое можно прервать, отложить, отдохнуть и опять взяться за книгу, а быстро текущее во времени зрелище...

Как известно, при написании любого драматургического произведения предварительно следует обдумать план.

Я говорю своим студентам: «Начинайте с финала. Сначала придумайте финал, а уже потом все остальное».

Финал — это та самая «печка», к которой движется зрелище.

У Пушкина же, к своему удивлению, я обнаружил болезнь дилетанта: он начинал писать раньше, чем обдумывал свой дальнейший план. Оттого многие отличные вещи он так и не завершил, бросил. В собрании его сочинений таких недоделанных дилетантских начал огромное количество.

Александр Сергеевич никогда бы не стал сценаристом. Ведь не случайно у него:

И мысли в голове волнуются в отваге, И рифмы легкие навстречу им бегут, И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, Минута — и стихи свободно потекут... ...Громада двинулась и рассекает волны. Плывет... Куда ж нам плыть?..

И очень скоро, в том же Болдине, буквально в следующем стихотворении Пушкин пишет:

...Не дай мне Бог сойти с ума...

Свободное излияние мыслей и чувств ярко выражено и в «Пиковой даме», которую в том же Болдине он написал за неделю. Потому-то она не поддается сценарной переработке.

За экранизацию повести еще до войны брались многие: и братья Васильевы — Георгий Николаевич и Сергей Дмитриевич; и Сергей Эйзенштейн (он даже рисовал раскадровку); Михаил Ромм успел написать режиссерский сценарий. Но после начала работы над «Пиковой дамой» в судьбе Михаила Ильича стали происходить какие-то странные вещи. Его стали преследовать неудачи во всем — в быту, в личной жизни, на киностудии... Даже друзья перестали звонить! И он решил, что все дело в «Пиковой даме».

Только после того, как он выбросил на помойку все материалы, связанные с «Пиковой дамой», жизнь его наладилась. У братьев Васильевых тоже с экранизацией ничего не вышло...

В то время как на плоских равнинах Эстонии мы искали образ Девоншира, в Ленинграде, в творческом объединении телевизионных фильмов, происходили тревожные события. Режиссер Михаил Козаков, заключивший договор на постановку «Пиковой дамы», прислал из Израиля телеграмму, в которой сообщил о своем решении не ставить эту «мистическую историю».

«Я потрясен и уничтожен величием пушкинской прозы!» — написал он, в связи с чем счел себя недостойным и от постановки отказался.

Следующим «смельчаком» стал Анатолий Васильев — не театральный, а кинорежиссер. Он пригласил на роль Германна Александра Кайдановского. Они сняли часть материала и... перессорились. В общем, все остановилось. Мистика какая-то!

И вот, вернувшись из эстонской экспедиции, я — худрук телеобъединения — сижу у разбитого корыта. На все про все осталось сто пятьдесят тысяч рублей, а поначалу было порядка пятисот. Директор объединения Михаил Иосифович Гинденштейн спрашивает:

— Что будем делать?

Я говорю:

— Придется самому..,

— Но ведь это же мистическая история! — говорит он шепотом.

— Михаил Иосифович, откуда вы взяли? — шепотом отвечаю я.

— Но как?.. Там же появляется призрак!..

— Как филолог, я заявляю вам совершенно ответственно: Пушкин — ясный человек, не склонный к общению с темными силами. И никакого отношения к мистике не имеющий.

— А как же призрак?

— А вы почитайте, что там у Пушкина написано: пришел Германн домой, совершенно пьяный, денщик его уложил спать, и в таком состоянии ему привиделась эта самая баба... то есть графиня, которую он действительно довел до сердечного удара...

В то время в ленинградском Доме кино мне довелось представлять картину Никиты Михалкова «Родня». Узнав, что я собираюсь ставить «Пиковую даму», Никита передернулся: «Тебе не страшно? Это же совершенно мистическая вещь, за которую никто не смеет браться!»