Без чувств
Шрифт:
— Спасибо, очень выручил, — от себя герцог накинул еще пол монеты. — Держи, заработал!
Ребенок просиял.
— Если еще будете в Астерии, сразу спрашивайте Денита, это я!
— Непременно! — ответил герцог и пришпорил несчастное животное — приходилось очень спешить, время работало против них.
Вернувшись, он, к своему облегчению, нашел кибитки там же, где и оставил.
Быстро переоделись, превратившись в бродячих комедиантов. Он — в зеленых штанах, желтой рубахе и синей безрукавке. На голове малиновая шапочка. Аэлина — в причудливом и очень пестром наряде — платье, облегающее вверху, с длинными
— Не высовывайся, — напомнил Стефан девушке. — Надень шаль и одним концом закрой лицо, чтобы снаружи были видны только глаза. Дай-ка, я помогу.
Прикасаться к жене было приятно, герцог едва не увлекся, но наткнулся на сердитый взгляд и поспешно отступил.
— Да, вот так и держи, конец подверни, тогда шаль не слетит. И голову не поднимай, глаза у тебя очень красивые, если кто-то увидит, может пожелать себе на ночь.
— Актёрку?
— С такими глазами? Да, может. Пусть, на одну ночь, но ты понимаешь, что я этого не смогу допустить и наша маскировка полетит к граху?
Аэлина кивнула.
— Хорошо. Помни об этом, не высовывайся и не поднимай головы ни при каких случаях! Руку давай, надо браслет застегнуть.
Но браслет застегиваться не спешил.
— Что за…? Ну-ка, попробуй мой, — герцог протянул свою руку.
Лина надела ему браслет, попробовала сжать, но замок не срабатывал.
— Скверно, — покачал головой магистр. — Видимо, надо это в храме делать, а не просто так. Поехали, заглянем в первый же храм.
— Но нас там раскроют! — испугалась Аэлина. — Сам же говорил — не привлекать внимания!
— Мы просто зайдем в храм, жрецов звать не будем. В общем, посмотрим по ходу дела. Лезь в кибитку, закутайся.
Повозки артистов покатились прочь от Астерии, взяв курс на Андастан.
Когда они отъехали от города на два алпеля, герцог свернул в лес и вместе с Риасом принялся распрягать и растирать коней. Бедные были настолько измотаны, что шатались, того и гляди — попадают.
— Загнали, — печально констатировал бродячий артист.
— Ничего, к утру оклемаются. Накормим, день отдохнут, и поедем дальше, — ответил магистр.
— Что ж, вы не разморозите моих товарищей?
— Им не больно, не холодно. Спят и спят, а нам мороки меньше, — ответил герцог. — Сниму заклинание, когда лошади отдохнут.
Да, время поджимало, но пришлось задержаться, пока кони полностью не пришли в себя.
Поддерживать их магией герцог больше не решался, боясь привлечь магический патруль, пришлось ждать, когда силы животных восстановятся естественным образом.
Риаса Стефан тоже усыпил — на всякий случай.
Лина крутила в руках браслеты, пытаясь понять, почему они не защелкиваются. Замочки же — вот они!
Несколько раз примеряла себе на руку то один, то второй, но — никак.
— Всё гадаешь? — подошел муж. — Кони хорошо едят и смотрятся отдохнувшими. Думаю, с рассветом нам надо двигаться дальше. Заклинание сна берет совсем немного сил, но я опасаюсь, что и эти крупицы могут навести на нас патруль — после тех фейерверков, которые я рассыпал по пути к Астерии.
— Может быть, браслеты не застегиваются, потому что они — брачные? — подняла на мужа голову
— Может быть, — мужчина взял один браслет в руку, посмотрел и задумался. — Время есть, мы можем попробовать.
— Что именно?
— Брачные клятвы.
— В каком смысле? — Аэлина отступила на шаг и забавно наклонила голову набок, будто котенок, который услышал что-то интересное.
— В прямом. Иди сюда, — герцог потянул жену за руку и поставил её перед собой. — Встань напротив.
— Если не поможет?
— Придумаем что-нибудь другое, но попытаться надо.
Магистр выпрямился, взял Аэлину за руку и набрал воздух, собираясь говорить, как девушка его перебила, вспомнив кое-что из прочитанного.
— Постой! Мне кажется, первой клятву должна давать невеста.
— А… да? Хорошо, — согласился муж.
— Но я не знаю слов, — смущенно добавила Аэлина.
— Не думаю, что здесь важны заученные слова, говори то, что лежит у тебя на сердце, что приходит в голову, — посоветовал Стефан.
Лина с сомнением посмотрела на мужа — нет, то, что ей приходит в голову озвучивать нельзя, на сердце тоже отнюдь не брачные клятвы. Ладно, она постарается выкинуть из головы всё лишнее, все обиды и поступки герцога и представить, что ничего этого не было. Что этот несносный самовлюбленный эгоист влюбился в нее и целый год водил вокруг хороводы, приручая, очаровывая и доказывая — он достоин ее внимания. Водил-водил, и она пала жертвой его обаяния. Кругом родные, гости, она — в пышном свадебном наряде… Нет, что-то в ее воображении наряд больно смахивает на тот, что на ней сейчас, только цветом отличается. Пусть будет вот такое платье — облегающий лиф, рукава три четверти, вырез украшен тонким кружевом, по краю рукава и подолу — вышивка в виде воздушных вихрей, чем-то напоминающие морозные узоры. Юбка слегка расширяется книзу, мягко облегая бедра. Платье цвета сливок, а вышивка и кружево — белоснежные. Да, так будет идеально.
Девушка счастливо вздохнула, представив все это великолепие.
Стефан терпеливо ждал, гадая, о чем думает его жена? У нее лицо стало такое… мечтательно-счастливое. Глядя на неё, почему-то хочется взять на руки и унести. Целовать, ласкать, заставить её тело петь и выгибаться под его губами, пить её стоны и взять себе всю, без остатка. Взять только затем, чтобы тут же отдать ей себя. Не потому, что ели амиоки, не потому, что так надо, а потому, что иначе невозможно. Потому что жизнь без неё пуста, одинока и не имеет смысла.
Герцог потряс головой, отгоняя странные мысли и расширил глаза — на секунду ему показалось, что Аэлина стоит перед ним в умопомрачительном платье сливочного цвета с ослепительно-снежной вышивкой по подолу. Такая тоненькая, такая красивая, что он зажмурился. А когда открыл глаза, то видение пропало.
— Я выбрала этого мужчину своим мужем, — начала говорить девушка, глядя Стефану прямо в глаза. — Хочу стать ему хорошей женой, родить детей, помогать во всем, находиться рядом в богатстве и бедности, болезни и здравии, трудах и на отдыхе. Обещаю никогда не вредить ему ни словом, ни делом, ни бездействием, хранить верность, заботиться о доме и домочадцах. Не обманывать ни в большом, ни в малом. Постараюсь забыть прошлые обиды и научиться доверять.