Без дракона не продашь!
Шрифт:
– Цаца! – следом за рукой из щели вылезла голова Гавриила и с надрывом произнесла: – Вернись!
Мне же хотелось одного – бежать! Причем, бежать без оглядки.
«Не уверена, что я смогу вписаться в сумасбродную королевскую семью, - пищала я, шустро перебирая ногами.
– Не уверена, что хочу этого!»
Корявая куделька на голове развалились, и по плечам рассыпались длинные волосы. Я ворвалась в свою комнату и громко хлопнула дверью.
И ради чего мне переделывать себя? Запихивать в зверские драконовы рамки, чтобы всю жизнь потом бегать от похотливого недокороля Гавнюши?!
– А если удрать в тихое спокойное место на месяц-другой, спрятаться, пока Михаил остынет и забудет обо мне? – рассуждала я вслух. – Закрыть на это время «Вдохновение», пустить в народ какой-нибудь замысловатый слух, чтобы все ждали открытия, а самой переждать, пока Аврора захомутает принца обратно?
В дверь настойчиво постучали, и я истошно вскрикнула.
Вернусь в магазин-салон и первым делом приму успокаивающий чай.
– Натта, ты в порядке? – услышала голос Мишуты. – Поехали во «Вдохновение» сейчас, вечером я планировал отвести тебя в другое место.
Я несмело подошла к запертой двери.
– Не хочу выходить за тебя замуж, - произнесла, как можно серьезнее. – Бери лучше в жены Аврору, пока и та не передумала.
Внезапно ручка двери повернулась, и дракон предстал передо мной в своем привычном хмуром виде и с горящими глазами.
«Как он открыл?» - ахнула я.
Запирала же дверь изнутри. Ну, дела! Неужели во дворце у принцев и ключи от всех дверей есть?!
Мужчина недолго буравил меня негодующим взглядом, а затем резко ударил в ладоши. Его хлопок напомнил мне что-то знакомое и понятное, но одновременно с этим мое сознание «потекло», как вода из опрокинутой чашки. Я потеряла последнюю мысль, и как ни пыталась, к ней вернуться, не смогла.
В голове зашумело и загудело, ноги стали ватными, и мне начало казаться, что я теряю сознание целиком. Плыву на границе миров. Еще чуть-чуть, и, вероятно, вынырну в неожиданном месте.
– Что за хрень?! – выпалила я, чувствуя, что медленно сползаю на пол. – Что за?!
Пространство вокруг «потекло» вслед за моим сознанием. Мебель в комнате, грозный дракон в дверном проеме стали мутными и словно нарисованными, ненастоящими. Я испуганно взглянула на штору, где должен был висеть Эдвард, но увидела только бордово-красное море, накатывающее на меня высокой волной.
Тяжело вздохнула и рухнула на пол.
Мне померещилось, что я слышу плачущий голос мамы. Более дурного знака сложно было придумать. На глазах навернулись слезы. Я всхлипнула и зажмурилась.
Однако мамины тревожные интонации, её жалобные «Наташа, Наташа, прости» не потащили меня на дно. Я словно родилась заново. Мамин голос выдернул меня из непонятного мрачного плена, и, я, часто задышав, обнаружила себя лежащей в карете на плече у Михаила.
– Что это было? – отодвинулась я от принца.
– Что? – невозмутимо переспросил дракон с темно-зелеными глазами.
Я осторожно переместилась от мужчины на противоположный край сидения и нервно сглотнула.
Что он со мной сделал?
***
Я подозрительно косилась на принца и судорожно пыталась собрать из каши в голове какие-нибудь стройные и порядочные мысли. Выходило крайне скверно. Сколько ни старалась, сложить из букв «ж», «о», «п», «а» слово «вечность» никак не получалось.
– Почему я на тебе лежу? – фыркнула и, дернув плечом, начала отряхиваться.
Не припомню, что мы с принцем настолько сблизились, чтобы я полюбила свернуться калачиком в его объятиях или задремать у него на плече.
Хотя сейчас с «припомню» у меня вообще невыносимо туго.
Я недоверчиво просканировала мужчину взглядом. Он явно что-то скрывает. Но чтобы понять, что именно, неплохо бы вообще хотя бы что-то понять.
– Не лежишь, - возмутился дракон и больно уколол глазами, вспыхнувшими искрами.
Будто за то, что я отодвинулась, мне положены не только хмурый взор вредного ящера, но и удары плетью. Михаил сжал губы и отвернулся к окну.
Сейчас, положим, уже не лежу! Но лежала же!
– А куда мы, кстати, едем? – наконец, нашлась я, перебрав в голове десяток вариантов и не найдя ни одного подходящего.
Его показное молчание не поможет мне разобраться в происходящем.
– За платьем, - буркнул принц, повернувшись. – Ты же говорила, что в гардеробе нет ничего модного.
Я загудела вместо ответа, как допотопный компьютер. Тут помню, тут не помню.
Помню, что, правда, переживала из-за платья. Алый цвет – слишком яркий и вызывающий, привлекает лишнее внимание. Но сама ли я говорила эти слова? Или это королева шептала их мне на ухо?
Попробовала вспомнить, но только дернулась от резкой боли в голове.
– Ай! – вскрикнула я и помассировала оба виска.
У меня же не инсульт, правда?! С инсультом я бы вообще ничего не соображала. Наверное.
– Болит? – забеспокоился принц и потянул ко мне пальцы.
От их вида меня вдруг резко передернуло. Какое-то болезненное дежавю. Сердце сжалось от страха.
С каких это пор я боюсь, что он ко мне прикоснется? И почему боюсь?
Снова помассировала виски. Задышала медленно и спокойно, как учила мама. Глубокий вдох, а выдох вдвое длиннее. Однако лучше не стало.
Как-то странно я себя чувствую. Вроде я, а вроде – нет. Что-то с головой не то.
«Как бы вместо платья, Мишута не отправил меня покупать смирительную рубашку, - хмыкнула про себя. – И в дурку не сдал».
Попробовала вспомнить, что произошло до того, как я очухалась в карете.
Увидела Михаила в дверях, его недовольный хмурый вид. Он зачем-то ударил в ладоши, и моя крыша пустилась во все тяжкие.
Но если связь между хлопком и поехавшей кукухой? Непонятно.
Мама рассказывала, что логика у психически больных искажается. Они интерпретируют факты по-своему и связывают между собой несвязанные события.