Без дракона не продашь!
Шрифт:
Кусок утки болтался внутри меня чужеродным телом, и вместо того, чтобы успокоиться, я накрутила себя пуще прежнего. Вспомнила, как мама-психолог рассказывала мне про разные виды галлюцинаций у шизофреников.
«Голоса» могли разговаривать с ними, больные чувствовали внутри себя необычные вещи. Их восприятие реальности было искаженным. А еще галлюцинации, как правило, сопровождались бредом. Будто кто-то преследует их, пытается запугать или отравить.
В голове гудящим поездом пронеслась цепочка из мыслей. Панический страх, что нарушу запрет принца, разговор с Эдвардом, непонятные ощущения и вкусы!
«Стойте!» - едва не закричала вслух.
Лучше, чтобы меня и, правда, просто отравили!
Глава 17. Нет лица – нет проблем!
Но, как назло, травить меня вроде бы было некому.
«Хотя завтра же свадьба», - я вздохнула скорее раздосадовано, чем празднично.
Может, Королева вместе с Авророй задумали избавиться от меня?
Обреченно крякнула. Вот это уже походило на настоящий бред сумасшедшего.
Завалилась в кровать, постаралась перебросить мысли с тягостных дум на приятные воспоминания. Мысленно прошлась по любимым местечкам Москвы. Вспомнила вкус обожаемого капучино с корицей и подтаявшим горячим шоколадом на пушистой пенке.
Мне, разумеется, не удалось повторить ту самую пену у себя во «Вдохновении» без специальной машины. Но, к счастью, гости и не знали, какой она должна быть в идеале.
Теплые приятные мысли отвлекли от странных ощущений в теле, я расслабилась и, наконец, уснула.
Однако сон доставил куда больше переживаний, чем успокоения. Ясно увидела маму. Отчетливо разглядела, как она ставит высокую свечку в церкви. Свеча трещала, воск стекал каплями, как слезы. Я слышала, как мама молится и упрямо зовет меня, будто теперь еще что-то можно исправить и вернуть её дочь назад в Москву.
Сердце сжалось и застучало с болью.
«Надо было раньше думать», - со злостью выпалила я, то ли во сне, то ли в беспамятстве.
Если бы только мама могла услышать.
Смотрю, а она уже стоит и причитает в темной коморке какого-то немощного старика. Кланяется ему, жмет и целует руку, как знакомому деду. Будто не в первый раз уже видит. Льет слезы, рыдает, чтобы вернул доченьку.
Да кого этот хилый дед ей вернет?! Сам же одной ногой там, откуда не возвращаются. Опять только деньги мать без толку потратит.
Наверняка, кстати, не рассказала мужику, что сама доченьку упекла.
И почему мама не побежала к Чароиде? Искать нужно там, где потеряла.
Я с тоской вздохнула. Иногда родители сами ведут себя, как маленькие дети.
Наверняка, той рыжей ведьмы давно уже и след простыл. Колдунья сменила арендованный кабинет на комнату побогаче, выбрала другое имя и перекрасила волосы в насыщенный черный цвет, чтобы менты не достали.
«Натта, Натта, Наташа», - звала мама, но, увы, я никак не могла ей ответить или помочь.
– Натта! – услышала я и поняла, что меня кличет вовсе не мамин голос, а мужской.
Вот и ночная проверка от Его Высочества пожаловала. И как обычно, проверка с досмотром.
– Я сплю! – закричала со всей дури, да так, что горло снова заболело.
Хотела добавить «Отвали», но почувствовала слабость и беседу не продолжила.
Закрыла глаза и быстро провалилась в глубокий сон.
***
Разбудил меня настойчивый стук в дверь.
– Ваша горничная беспокоит, госпожа Натта! – верещала девушка с утра пораньше. – Меня попросили подготовить вас к свадебной церемонии. Захожу, больше не буду ждать ни минуты. Его Высочество, принц Михаил, велели не опаздывать.
Я резво открыла глаза. Вскочить не смогла, не нашла сил.
Тело ломило, будто я всю ночь бегала по крышам, спасая мир от зла. Притом с переменным успехом. Казалось, что «зло» все-таки настигло меня пару-тройку раз и отдубасило до полусмерти. Попробовала потянуться – как же тяжело!
На счастье, голова не болела, да и желудок молчал. Возможно, я все-таки доживу до своего счастливого свадебного торжества. Порадую маму, хоть она об этот и не узнает, а дальше можно и того…
Еще вчера я, кажется, удрала бы через окно, услышав про свадьбу, а сегодня, ну надо же, ни одной мысли про побег. Лежу и, неловко краснея, прижимаю к себе край одеяла.
Полное слепое послушание.
– Вы не поели вчера, госпожа? Снова плохо себя чувствовали? – осторожно спросила горничная, зашла в комнату и положила мое пышное платье на кресло.
– А сколько дней я здесь? – отрешенно пробормотала я.
Забыла, почему Мишута спешит со свадьбой. Отчетливо помню, что мы должны были пожениться через три дня. Но я столько в отключке точно не пролежала.
– Насколько помню, только второй день, - не сразу ответила девушка.
Я подвисла, не зная, что и думать. Горничная распахнула шторы и замерла, отрыв дверь ванной комнаты.
– Очень плохо вчера себя чувствовали, да? – пискнула девушка, обернувшись на меня с каменным лицом.
Я густо покраснела.
– Оче-ень! – выкликнула не своим голосом, чуточку переигрывая.
За Эдвардом вчера вечером так и не убрала.
Дверь в ванную комнату громко захлопнулась, и горничная занялась моим нарядом.
Одевала и причесывала меня, как беспокойную двухлетку. Я пыхтела и дергалась. Вспотела, пока надевали платье. Капризничала и фыркала. Не понравилось, что высокая прическа с бриллиантовой диадемой больно стягивала волосы.
– Потерпите, госпожа, - успокаивала девушка. – Красота требует жертв.
Кажется, слишком много моих жертв и ни одной со стороны вредного ящера!
Я вгляделась в зеркало, и на глазах навернулись слезы. Едва ли, слезы радости! Скорее – необратимости и безысходности.
Мое бледное изможденное лицо на фоне белоснежного, искрящегося блестками платья.
Горничная прикрепила к прическе плотную вуаль, и картинка в зеркале стала заметно веселее. Нет лица – нет проблем!
– С этими хлопотами, я совсем забыла про завтрак, - девушка искренне забеспокоилась. – Желаете что-нибудь быстренько перекусить?