Без кислорода. Книга 1

Тесс Кира

Через два месяца он нашел меня сам и предложил дружбу, которая длится до сих пор. Тогда я и узнала, что Даньку в тот вечер побили, выкинули вещи из окна, и заперли в женской раздевалке, парни, которых раздражала его нетрадиционная ориентация.

***

— Куда мы едем? — спрашиваю Даню, как только он сворачивает с дороги, которая ведет к моему дому.

Мы только что покинули бассейн, и он должен отвезти меня домой. Но видимо передумал.

— Заедем на набережную, — не отрывая взгляда от дороги, отвечает он.

— А зачем?

Вообще — то он в курсе, что у меня сессия и мне нужно вернуться домой, чтобы готовиться к экзаменам. Сегодня я все время, что мы были вместе, жаловалась

на свою учебу, в последнее время, которая стала хромать.

— Я хочу прогуляться с тобой, — поворачивается ко мне и добавляет, задержав взгляд на моем лице, — и поговорить.

— Ммм, а о чем?

— У меня такое предчувствие, — останавливает машину под мостом и глушит мотор, — что ты что-то скрываешь от меня, — разворачивается ко мне.

Опа. А чего это у него за предчувствия, странные такие? Подозревает о чем-то? Только с чего вдруг? Я хотела ему все рассказать про Марка, но не сегодня, не после нашей маленькой ссоры. А чуть позже, когда у друга будет отличное настроение, и я наберусь хоть немного храбрости. И буду не так близко сидеть рядом с ним, а на расстоянии пару метров, чтобы после сказанного убежать как можно дальше и не получить от него затрещин.

— Странное у тебя предчувствие. Но это не так, — оглядываюсь по сторонам, ища любой повод, чтобы отвлечь его и перевести тему.

— Лер, кто такой Власов Марк Антонович? — как только имя этого мужчины слетело с губ моего друга, мое сердце сначала вздрогнуло, а потом бешено заколотилось. Как он узнал? А еще в салоне резко стало жарковато, отчего захотелось оттянуть ворот водолазки, что обтянула мое тело, как вторая кожа.

Друг все еще не отрывает от меня глаз и ждет ответа, а я как рыба открыла рот, но не могу произнести и звука. А потом до меня доходит:

— Ты узнал обо всем от своей мамы? — не думала, что буду так нервничать, когда речь зайдет о Марке, но у меня вспотели ладони и кажется, трясутся руки от страха. Я не знаю с чего начать и как ему все объяснить!

— Да, именно, — кивает головой друг, — она звонила уточнить придем ли мы на день рождение.

— И что ты ответил, — слабо улыбаюсь, перебив его, пытаясь оттянуть время.

— Не съезжай с разговора! — повышает он голос, молча, киваю головой и опуская взгляд, изучая свои коленки, что сейчас будет — не представляю, — а еще она рассказала мне, что на днях ты обналичила чек, владельцем которого является некий Власов Марк, на сумму пятьсот тысяч рублей, ничего не хочешь объяснить?

Вот черт. Я и не помню, что на чеке было указано его имя. Ведь эту бумагу почти не рассматривала — мне не терпелось избавиться от нее, получив взамен деньги. Значит ему все рассказала Вера Алексеевна. Вот подстава то. Хорошо, давайте начнем экзекуцию, надеюсь она будет минимально болезненной.

— Дань, спокойно, — подняв ладони, опускаю их на колени, пытаясь угомонить его и дать мне возможность высказаться, — я все объясню.

— Я слушаю, — мельком провожу взглядом по его лицу, он чертовски зол на меня.

— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю просить кого-либо о помощи, а так же о том, что мой отец серьезно болен? — начала я свои объяснения, глядя в лобовое стекло и наблюдая за машинами, что то и дело мелькали, проезжая по мосту.

Даня не прерывал меня, пока я говорила о том, что мне нужна была большая сумма денег на операцию, что я пыталась продать квартиру, что Стас связался с людьми, которым остался должен деньги. Говорила я тихо и спокойно, стараясь не упустить ни одну деталь. Но под внешним спокойствием таилось много опасения, что он не поймет меня и начнет презирать, особенно, когда я расскажу о Марке и его предложении. Я боялась смотреть ему в глаза, когда дошла до той части повествования, в которой Марк предложил

мне деньги. Я была благодарна другу, что он слушает молча, и не задает никаких вопросов. Быть может они будут позже, но сейчас, пока я храбрая и говорю о своих проблемах открыто, он не должен прерывать меня. Быть может его молчание, поспособствовало моему спокойствию и уверенности. Чем больше я открывала свою тайну, тем легче мне становилось. Я призналась во всем другу, единственное — не вдавалась в подробности моей интимной связи с Марком. Я просто сказала, что взамен на секс, я получила деньги на операцию. Делиться тем, как Марк относится ко мне и использует мое тело, я не стала. Я не хочу чтобы он жалел меня и пытался отговорить от этой затеи. Я сама со всем справлюсь. Когда же закончила свой рассказ, и повернулась к нему чтобы услышать хоть что — то, ответом мне был грохот двери, которой он яростно хлопнул, оставив меня в салоне одну.

Я дала ему время переварить информацию и ждала, что он вернется в салон. Но он не возвращался ни через пять, ни через десять минут. Кусая губы, я следила сквозь лобовое стекло, как он пинает камни, на берегу реки, как мерит шагами набережную, зарывшись руками в волосах, как смотрит в небо и что — то бормочет. Данька, милый Данька, прости меня. Я знала, что реакция будет именно такой, но просто не решалась все рассказать раньше.

Как только он немного успокоился и сел на берегу, осмелев, я вышла из машины и направилась к нему. Я села настолько близко возле него, что наши плечи соприкасались, и я чувствовала, что его тело напряжено, как натянутая струна. И стоит ему только заговорить, эта струна лопнет.

— Прости, — тихо прошептала я, чтобы он слышал.

— За что? — вижу боковым зрением, что повернул голову в мою сторону.

— За то, что не сказала тебе обо всем сразу, — боюсь посмотреть ему в лицо.

Я слышу, как он ухмыльнулся, а затем взял небольшой камень, и, встав на ноги, запустил его в воду. Камень улетел далеко и исчез в воде, оставив после себя разводы. Развернувшись ко мне лицом, и встав напротив, я увидела, что на смену ненависти пришло разочарование и печаль. Плечи друга поникли и на его глазах заблестела влага.

— Лера, скажи мне, только правду — кто я для тебя? — он чуть прищурил глаза и испытующе ждал ответа.

— Ты мой самый близкий друг, — я сказала правду, ближе его у меня никого нет, и я им очень дорожу.

Снова его усмешка, машет головой и идет ко мне, затем опускается рядом.

— А знаешь кто ты для меня? — поворачивается и подается всем телом вперед, — ты для меня ближе матери, которая не понимает своего сына, и до сих пор не смирилась с тем, какой я есть, которая пытается меня изменить и наставить на путь истинный, — в его словах столько горечи, я понимаю о чем он говорит и от этого больнее, — ты для меня ближе сестры, которая узнав, что я гей — отказалась от меня и теперь знаться со мной не хочет, — не могу больше сдерживать слезы, что застилают глаза, зачем он это все говорит! — Ты, черт возьми, для меня все Лера! — повышает голос, а у меня текут слезы по щекам, мы никогда не разговаривали на такие личные темы.

Данька никогда не открывался для меня с этой стороны. Мы вместе шутили, делились мелочами, но не говорили так откровенно. Оказалось он очень ранимый и наша дружба для него очень важна! Какая же я дура, что не доверилась ему и не рассказала обо всем раньше!

— И знаешь что самое обидное? — продолжает друг, — что я для тебя никто! — Данька перешел на крик, который эхом отзывался по всему берегу, — ты не посчитала нужным сказать мне о своих проблемах! Мы бы разобрались во всем вместе! Я бы нашел деньги и тебе не пришлось, как последняя шлюха, ложиться под этого урода! — он резко замолчал, закрыв рот рукой.