Без любви

Бланко Изабель Н.

Но меня это не заботит. Приковав свой взгляд к его нижней губе, я накрываю ее своим ртом, слегка проведя по ней языком.

– О, боже.

Его стон опаливает меня. Вмиг я начинаю стонать еще громче, глаза закатываются все сильнее, и я начинаю сильнее хватать ртом воздух.

Он разворачивается и садится в темно-зеленое кресло, стоящее в другом конце комнаты отдыха. Я сажусь к нему на колени. Он позволяет мне оседлать себя, усаживает меня вплотную к своему эрегированному члену.

У нас обоих сбивается дыхание.

Наконец,

его толстый и длинный орган оказывается там, где мне хочется, чтобы он был, ровно вдоль моего клитора. Я вся горю и желаю получить куда больше, это обостряет мои чувства. Я сажусь верхом на него и начинаю двигаться.

Илайджа обеими руками хватает меня за бедра, помогая мне раскачиваться. Он расставляет ноги в разные стороны, пытаясь протолкнуть его внутрь меня.

Крайняя часть застежки его брюк снова прижимается к моему набухшему клитору. От этого мне становится так хорошо, что я на мгновение теряю способность видеть.

– Илайджа, - выдыхаю я.

Его взгляд пронзает меня, и, хотя я немного смущаюсь под таким пристальным взглядом, я не могу от него оторваться.

– Ты такая неистовая. Мне это чертовски нравится.

Его руки блуждают вдоль моих бедер, он задирает мою юбку вверх, обнаруживая кружевное белье телесного цвета и черный пояс для чулок.

Я и сама едва могу поверить, что согласилась купить этот комплект, но в субботу моя двоюродная сестра все-таки уговорила меня это сделать. И не только это. Еще она уговорила меня сделать эпиляцию воском. Процедура глубокой эпиляции зоны бикини оказалась куда более болезненной, чем я предполагала, но я ни сколько об этом не пожалела. Мне нравится чувствовать прикосновение кружевного белья поверх моей гладкой кожи.

На мне белье из тончайшего кружева.

Широко раскрыв глаза, он смотрит вниз между моих ног. Картина, открывшаяся его глазам, заставляет его рот слегка приоткрыться. От того с каким выражением лица он смотрит, меня в очередной раз охватывает дрожь.

Я продолжаю тереться своими бедрами о его возбужденный член, все еще скрытый под тканью черных боксеров.

– Ты уверена, что все еще девственница?
– Мои ягодицы лежат в его ладонях, и он легко массирует их.

Я киваю.

– Почему… ты спрашиваешь?

Господи, он так хорош. Я на грани, мое тело отдало бы все, лишь бы поиметь этот твердый как скала стояк, на котором я сейчас еложу. Но что бы я ни делала, как бы ни двигалась, я не могу кончить.

– Ты так сексуальна, так хороша.
– Илайджа садится повыше, чтобы дать мне возможность придвинуться еще ближе к нему.
– Ты идеальна.

Никто еще не называл меня идеальной. Как бы хорошо я ни работала и сколько бы усилий ни прилагала.

Вздрогнув, я прикасаюсь своим лбом к его лбу. Мне становится страшно от того, что хочу ему сейчас предложить. Однако, это лучше, чем признаваться, что я, будучи девственницей, не могу кончить сама. А Илайджа опытный парень, он сможет

мне помочь.

Мне так сильно хочется испытать удовольствие от оргазма, и я, переборов стыдливость, начинаю:

– Илайджа, я… я… Я еще никогда…

– Никогда что?
– шепчет он, касаясь меня шершавыми губами.

– Не кончала, - заканчиваю я так тихо, что еле слышно. Меня бросает в жар, щеки горят.

Он замирает. В шоке он кричит на всю комнату.

– Никогда? Погоди… Совсем никогда?

Видя его реакцию на мои слова, я хихикаю и пытаюсь спрятать раскрасневшееся от смущения лицо.

– Совсем никогда. Ни разу. Не смейся надо мной.

Он утыкается носом в мою щеку. Можно ли считать этот жест самым настоящим проявлением нежности?

– Я не смеюсь над тобой. Черт, Пейдж!

Он приподнимает меня еще чуть выше, и его рука тянется к своему ремню.

– Илайджа?
– Я смотрю, как быстро орудуют его пальцы, пока он расстегивает сначала свой ремень, а затем и пуговицу брюк, - что ты делаешь?

– Для этого мне нужно, чтобы моему члену ничего не мешало.

Мое тело поражает ударной волной чистейшего желания. Он хочет заняться со мной сексом? Прямо сейчас?

Я не откажу ему. Проклятье, я просто не смогу. Что плохого в том, что я лишусь девственности сейчас? Да, абсолютно ничего плохого, господа хорошие.

Он приспускает брюки.

Я начинаю дрожать, предвкушая скорое знакомство с его членом.

Но вопреки моим ожиданиям, он снимает только брюки, а его светло-серые брифы остаются на месте.

Под ними огромный, гордо стоячий ствол.

У самого его кончика я вижу мокрое пятно.

Из моей груди вырывается стон полный страдания:

– Ох, боже ты мой!

– Иди сюда, девочка.
– Одной рукой он нагибает меня, второй тянется мне под юбку, затем сдвигает мои кружевные трусики в сторону.

Я вся открыта перед ним.

До этого никто кроме моего гинеколога не видел мою киску.

Вытаращив глаза он с восхищением пялится на меня.

Никогда бы не подумала, что так запросто, без всякого чувства стыда раздвину ноги перед мужчиной, предлагая ему в деталях рассмотреть свою лучшую часть тела. Но когда Илайджа так облизывает свои губы, при этом его член так пульсирует под тканью его брифов, что мне еще остается делать?

– Ты сделала это для меня?

Он задает вопрос, имея в виду процедуру бразильской эпиляции.

– Да, - выдыхаю я.

– А это?
– продолжает он, указывая пальцем на кружевные чулки, что надеты на мои ноги.

И снова я шепотом подтверждаю его догадку.

– Твою ж мать, девочка. Ты завела меня. На самом деле.

Покачивая бедрами над его ручищей, я говорю:

– Коснись меня. Пожалуйста.

Мучительная борьба искажает черты его лица.

– Я не могу допустить телесного контакта между нами. Я просто потеряю над собой контроль.