Без маршала Тито (1944+)
Шрифт:
— За каким чертом тебе вообще деньги? — вспылил Лека.
— Ну вот простая ситуация, в Бари или в миссии нас накормят, а поехали мы в Неаполь, там как? Грабежами заниматься? Увлекательно, но американцы не оценят.
Лека резко захлопнул папку:
— Подумаю.
И то хлеб.
— Да, еще, говорил с младшим Черчиллем, англичане подкатывают на предмет вербовки. Что делать?
Они опять переглянулись и выперли меня, а на встрече позже выдали, пусть и немного, денег, и прямо разрешили вербоваться хоть к богу, хоть к дьяволу, но с непременным условием обо всем докладывать. Но что-то меня расклад типа «слуга двух господ, агент
Ситуативный союз «военной группы» с «младоюгославами» вполне естественно перерос в системный. Сыграли и совместная попытка отбояриться от полупросьбы-полутребования Москвы, и большая склонность «стариков» к кабинетной работе, и многое другое. Например, близость по возрасту — Арсо всего на четыре года старше Милована, плюс совместный боевой опыт, полученный ими под Плевлей.
В немалой степени повлияло и отсутствие политических разногласий и некоторое разделение — «молодые» не лезли в чисто военные вопросы, чем грешил покойный Иосип Францевич. А военные не лезли в политику, тот же Арсо коммунист номинальный, в партию его, что называется, вступили. Типа народно-освободительным движением руководит партия через Верховный штаб, так что будь любезен. Заявление Арсо подал, его единогласно приняли, но позиций в КПЮ он не приобрел.
Понемногу образовался вполне крепкий и взаимовыгодный союз «по расчету», результат которого я и наблюдал на полевом аэродроме Виса.
Друже Джилас улетал в Москву.
Улетал «на смотрины», оттого и маршрут ему проложили не «боевой», над Румынией и фронтами, а «представительский», обходной, через Каир, Тегеран и Баку. Трое суток в пути, конечно, не сахар, но зато без ежеминутных опасений, что по дороге попадется какая-нибудь сволочь с крестами на крыльях.
Тревожились за другое — как еще обернется в Москве, признает ли вождь и учитель право «молодых» в целом и Джиласа в частности руководить Югославией? Оттого проводы странным образом сочетали большие надежды и несколько наигранную радость.
Крутил винтами американский «дуглас», заставляя придерживать пилотки и фуражки, поднимались тучи пыли и гнулся от ветра виноградник сразу за краем летного поля.
Помимо преувеличенно бодрого Джиласа, энергично жавшего руки, делегация состояла еще из двух членов Верховного штаба, дюжины помощников, секретарей и переводчиков. Арсо негромко давал последние указания своему земляку, соученику и заму Велемиру Терезичу, летевшему главным по военной части, ради чего ему навесили звание генерал-лейтенанта. У лесенки сутулился и близоруко щурился и протирал напоследок сверкавшие золотой оправой очки Эдвард Кардель, ему что-то втолковывал Ранкович.
Вся первая тройка делегации принадлежала к победившим фракциям, «старичков» от такого важного дела оттерли. Формально все верно — из наличных руководителей Джилас лучше всех владел русским, Терезич военными вопросами (не считая оставшегося на хозяйстве Арсо), а Кардель представлял «регионалов».
Механик в бейсболке с загнутым вверх козырьком захлопнул лючок у хвоста и показал большой палец. Штурман с верхней ступеньки лесенки прокричал что-то в кабину и рядом с ним появился пилот, на ходу заправляя в карман свисавший разъем от наушников, надетых прямо поверх фуражки с большим орлом-кокардой.
Вот что мне нравилось в этих американцах — никакого лишнего пиетета перед военной формой, чисто утилитарное отношение. Штаны коротковаты? Ну и хрен с ними. Длинны? Подвернем, не проблема.
Тем временем летчик внимательно посмотрел, как трепыхался на ветру полосатый конус «колдуна», сверкнул рекламной улыбкой и сделал приглашающий жест пассажирам:
— Let’s go, friends!
Делегация последний раз помахала руками из дверцы и через окошки, самолет величественно тронулся на рулежку. Пробег, взлет — а у меня защемило сердце: не дай бог что случится, если не чужие истребители, то непогода, авария, да и в Москве еще незнамо как повернется.
Тряхнул напоследок руки Арсо и Леке, и к своим, ждать уже нашего вылета на запад, в Бари. Глиша наглым образом давил массу, Марко и Живка обнимались чуть в стороне, Небош терзал Ромео на предмет итальянских глаголов. Коминтерновец летел с нами не столько, как связной, переводчик и проводник, а в рамках задачи о волке, козе и капусте. Я забирал его с Виса, где оставалась Альбина, которую категорически отказались отпускать доктор Папо и старший брат. Еще одного парня Крцун оторвал от сердца, чтобы в группе был хоть кто-нибудь, знакомый с основами контрразведки. Блондинистый хорват Славко выглядел совсем молодо, мне под стать, но послужной список имел внушительный, что подтверждал шрам над правой бровью.
На подлете нас встретила дежурная пара истребителей — декабрьский налет немцев, при котором союзники лишились трех десятков судов и многих тонн грузов, не прошел даром. Аэродром, город и порт таращились в небо частоколом зениток.
После взятия Неаполя движуха в Бари несколько притихла, но в городе все равно витал дух крупной перевалочной базы, даже несмотря на переезд многих складов и полевых госпиталей поближе к линии фронта.
Американцы встретили нас и передали капралу-очкарику на обустройство.
— Приятель, а 45th General Hospital в городе, не уехал? — спросил я, погрузившись на пассажирское сиденье Доджа «три четверти».
— Здесь, а что нужно?
— Знакомого найти, капрала Мак-Кэрроу.
— Эндрю? — обрадовался очкарик. — Он все там же, можем завернуть по дороге.
Но мы предпочли сперва разобраться с документами и проживанием. Доложились в миссии, доложились в американской Службе спасения пилотов, везде вытребовали удостоверения в придачу к бумагам от Верховного штаба. В Службе выдали новую форму (теперь не только я щеголял в десантной крутке), и даже джип для разъездов. Выглядели мы странновато — вроде американцы, только звездочки не белые, а красные. Но никого это не удивляло: тут еще водились англичане, поляки, французы, немного итальянцев и даже бразильский экспедиционный корпус. Прямо-таки Вавилон.
Андрею в подарок привезли никелированный «вальтер», чему он несказанно обрадовался — в госпитале негусто шансов добыть приличный ствол. Он хотел было отдариться, но мы взяли талонами на бензин и подорожной от госпиталя, это куда важнее, чем прочие ништяки.
Костяк инструкторов ожидался через три дня и мы, пользуясь паузой, с раннего утра рванули в Фоджу, оставив Марко и Живку на временной базе. Пусть порадуются в уединении, да и тащить братца на первое же свидание с усташами я не рискнул.