Без ножа и кастета
Шрифт:
Стоянка машин возле здания, где на фасаде среди нескольких вывесок есть и название конторы, в которой подвизается Изабелла, — трест «Разнореклама».
Подъезжает молодой человек на «Москвиче-люкс» — Алик. Высматривает среди тесно стоящих машин «Жигули» Изабеллы, что-то прикидывает на глазок, примеривается. Затем снова садится за руль, подает назад и точнехонько разбивает переднюю фару «Жигулей».
— Дзинь — и готово! — удовлетворенно говорит Алик. —
Беспечно пересмеиваясь с приятельницами, из здания выпархивает Изабелла. Увидала, что в ее машину врезалась чужая, срывается и бежит к Алику, пылая гневом.
— Куда вы смотрели?! Урод! Балда! Растяпа!
Сказала бы она ему и покрепче, да уж больно он мил и сам так очевидно огорчен.
— Я вас очень прошу, не расстраивайтесь! — умоляет Алик. — Только фара, больше ни царапинки! Моя вина — мой ремонт. Возмещаю любые убытки, даже моральные!
— Это каким же образом?
— M-м… Хотите на концерт Пугачевой?
— Вы способны достать билеты?
Алик роется по карманам и вынимает два билета.
— Начало через час.
Изабелла оценивающе разглядывает кандидата в знакомые.
— Если бы вы действительно согласились… А фару поставим завтра!
— Вам больше некого пригласить? — начинает кокетничать Изабелла.
— Собирался позвать одну красивую девушку. Правда, не такую красивую, как… Меня зовут Алик, — добавляет он притворно-смущенно и протягивает руку.
— Изабелла, — решается она.
Знаменский и Томилин входят в отделение Госбанка. Не успели они объяснить вставшей на их пути секретарше о цели своего визита, как в дверях кабинета появляется сам управляющий:
— Это о вас мне звонили?
И, посмотрев их удостоверения, сообщает секретарше:
— Товарищи у нас поработают. Входите, пожалуйста, — обращается он к пришедшим. — Это кабинет моего зама, он в отпуске, так что располагайтесь. Документы за два года подготовлены. — Управляющий указывает на стол, заваленный папками.
— Спасибо, очень хорошо, — Томилин на выбор открывает несколько папок в разных местах.
— Все виды поступлений и списаний денег по нашим ДЭЗам, — поясняет управляющий, раздвигая шторы на окнах. — Если не секрет, что вы ищете? Я в прошлом работал инспектором КРУ и готов помочь.
— Какие там секреты! — лукавит Томилин. — Для начала самое общее знакомство. Позже наверняка возникнут к вам вопросы.
— Я попросил бы освободить для нас сейф, — говорит Знаменский, раздеваясь у вешалки.
— Распоряжусь.
— И еще — не обижайтесь, — но, уходя, мы будем опечатывать комнату.
— Зачем обиды… — бормочет ошарашенный управляющий. — Пожалуйста, раз вы считаете… — Он снимает с кольца ключ от кабинета и протягивает его Пал Палычу.
Мусницкий идет по улице с дочерью и внуком, которого любовно несет на руках.
Их догоняет Алтынов.
— Добрый день, Максим Семеныч!
— Привет, Алтынов. Знакомься, дочь, Татьяна. А это — наследник. Тоже Максим!
Алтынов наскоро жмет руку Татьяны:
— Очень приятно.
Он чувствует, что главное внимание следует уделить наследнику.
— Как на вас похож!
— Еще бы! — самодовольно ухмыляется Мусницкий. — Кровь! Иди, я догоню.
Благовоспитанно приподняв шляпу, Алтынов удаляется.
— Новый главный инженер, — говорит Мусницкий. — Между прочим, холостой.
— Спровадил от меня мужа, а теперь сватаешь за кого попало! — зло роняет Татьяна.
— Дура! Разве это муж был?
— А может, я его любила?
— Чего там любить — портки в заплатах. Дура набитая, вся в мамашу!
Расцеловав внука, Мусницкий сажает его в коляску, которую везет Татьяна, и направляется вслед за Алтыновым.
В помещение ДЭЗа они входят вместе.
— Я к вам, Максим Семеныч, пока другие не успели набежать.
— Чего у тебя? — осведомляется Мусницкий, открывая директорскую дверь со своей фамилией на табличке.
— Ответы на жалобы. Куда только не пишут!
— Расхрабрились, — ворчит Мусницкий. — И время такое, что начхать нельзя. — Он просматривает поданные Алтыновым бумаги, подмахивает одну за другой.
— Вот здесь мне не нравится. Человек в высокую организацию обратился, а ты соглашаешься, что у окон на стенах лед. Надо заполитурить, чтоб глаза не резало.
— Если вместо льда так… — Алтынов со вкусом подбирает формулировку. — «В зимнее время периодически наблюдается повышение выпадения конденсата на оконных проемах».
— Уже годится. Повтори, внесу.
— «…Повышение выпадения конденсата на оконных проемах».
Мусницкий зачеркивает строку, вписывает замену, еще что-то исправляет.
— Перебелишь, — отдает он листок Алтынову. — Все с кляузами?
— Еще одна. Щепетильная. Что незаконно разрешили постройку шести блоков для автомобилей. В том числе для вашего, Максим Семенович.
— И что тут щепетильного? — изумляется Мусницкий. — Пиши: «Нарушителям предложено в кратчайший срок представить сметную документацию… для рассмотрения в установленном порядке». — Мусницкий смеется: — Значит, первоначально — тебе, ты — мне, а я — в стол. Сегодня, Алтынов, острые вопросы надо решать смелее!.. Не разузнал насчет плана по сносу?