Без обмана
Шрифт:
— Простите нашу воспитанницу, Ниида-сан. Она занимается всего несколько недель. Очень талантлива, но не прилагает должного усердия, — начала поспешно извиняться Сакурай-сан. — Вы не ушиблись?
Мори после отскока на ногах не удержалась, сидела на полу и держалась за лодыжку, выслушивая нотации от китайского садиста, который, казалось, мстил. Отыгрывался на ребенке за всё то, что было между нашими нациями в годы, когда Япония вторгалась на континент.
— Извините, а это нормально, что Гун-сан так кричит на девочку? — я тоже умею говорить строгим тоном. — Это что у вас, норма, что ребенок покалечился, а на нее орут?
— Он просто очень эмоционален. Человек искусства, — поспешила
— Позовите девочке врача! Вызовите скорую! — потребовала Мияби.
— Конечно-конечно, сейчас Мори-тян ее подруги проводят в медицинский кабинет. Помогут идти. Плечо подставят, — под взглядом представительницы руководства девочки с неохотой начали помогать своей товарке подняться. Та постоянно припадала на ногу и ойкала. Знаю, что это игра, что нога у нее в порядке, но все равно не мог не предложить.
— Давайте я помогу…
— Ни в коем случае. Вы посторонний мужчина, вам запрещено прикасаться к нашим воспитанницам. Девочки сами прекрасно справятся.
— Я не мужчина. Я помогу, — вызвалась Цуцуи. И тут представительнице интерната для сирот крыть ее аргумент было уже нечем. Пришлось допустить мою подругу до девочки.
Пока все суетились вокруг «пострадавшей» я мельком глянул на записку, что та мне передала. Написано неразборчиво, прямо полумертвая змея. Ей бы с таким почерком в медицинский университет поступать, а не в айдолы метить.
«Дядь, спасибо, что тогда спас, меня бы прибили. Уродам из приюта не давай ни йены. Тут неподалеку есть кафешка Парфэ, если там меня дождешься, все про этих ублюдков тебе расскажу»
Не очень информативно, но я еще сильнее уверился, что не хочу давать деньги этому концлагерю для маленьких девочек.
Как только суета немного спала, Сакурай пригласила нас в свой кабинет для беседы и там, на стене, прямо за спиной владелицы, я увидел портрет. Старая черно-белая фотография времен тридцатых годов, то есть того исторического периода, когда был построен особняк. Худощавый темноволосый мужчина со щегольскими усиками. Тонкие черты лица. Волосы тщательно уложены. Безукоризненный костюм, сейчас показавшийся бы старомодным. Ужасно знакомый мне человек! Не знаю откуда. Мелькнула мысль, что это Хидео-сан, но нет. Авантюриста я во снах видел много и часто, это точно не он. Другой нос, другие скулы, иная линия волос. Бывает, что-то пытаешься вспомнить изо всех сил. Какое-то слово или имя вертится на языке, но полная ассоциативная цепочка не выстраивается. Я человека с портрета, безусловно, узнал, но назвать не смог бы.
— Простите, что прерываю, а это кто на старой фотографии позади вас? — прервал я Юкино-сан, которая как раз начала речь о том, почему их учреждению нужны мои деньги и как много балетмейстеров с манерами демона-сержанта они смогут благодаря мне нанять. Утрирую, конечно. Но смысл сказанного примерно такой.
— Что? Вы про портрет основателя нашего Приюта? Его зовут Акияма Кэнсин. Я больше занимаюсь девочками и дисциплиной, чем историей, а потому знаю про него очень мало. Акияма-сама был сказочно богат и пожертвовал все свои деньги на дома для сирот. В том числе на наш. Он тогда назывался иначе, Сад Просветления или Сад Пробуждения. Не сбивайте меня с мысли, пожалуйста. Я говорила о наших программах по стажировке в модельных школах.
Пришлось еще добрые полчаса слушать ее самодовольные речи, прежде чем откланяться со словами «мы изучим все имеющиеся варианты, ваше учреждение меня очень впечатлило».
— Тоже не понравилось? — на улице сделала наполовину вопрос, наполовину утверждение
— Не горячись. Уверен, она встанет на ноги гораздо быстрее, чем за неделю. Вот увидишь. Не знал, что ты используешь такие грубые слова, как «чанкоро».
— А он заслужил! — Мияби так мило надувала губки, когда сердилась, что поцеловать ее хотелось нестерпимо.
— Пойдем лучше съедим по паре Парфэ. Вон в том кафе.
Мы доедали только первые десерты, когда к нам за столик плюхнулось знакомое мне чучело в мужском пиджаке и брюках. Одежда, правда, намного более чистая и свежая, чем в нашу первую с ней встречу. И логотип школы на кармане совсем другой. Внешность у юной девушки при этом оставалась достаточно узнаваемой, чтобы Мияби поняла, кто перед ней.
— Ого! У нас тут чудесное исцеление! — провозгласил я, голос между тем особенно не повышая. Нечего лишнее внимание привлекать.
— Да захлопнись ты, дядь. Ты, конечно, молодец и жизнь мне тогда спас. Вовек благодарна буду. Но не надо мне тут язвить. О, это вы заранее на меня взяли? — и реквизировала мой второй стаканчик со слоеным угощением. Так-то мне не жалко, но могла бы и разрешения спросить.
— Спас? Вы что знакомы? — не поняла Цуцуи.
— А он тебе не рассказал, сестренка? — отвлекшись от сливочного десерта сказала девчонка. — Да твой жених настоящий герой. Жених же? Колец я у вас не заметила, а смотрите друг на друга так, как я на парфэ. Я типа просто гуляла по парку, как меня хватает за руку какой-то извращенец и тащит в кусты. Ну, не совсем кусты, там у них такой сарайчик для вских граблей и прочей дряни оказался. А внутри сарая еще пятеро горилл поперек себя шире. Как будто с конкурса бодибилдеров сбежали. Я уж думала всё, капец, сейчас будет как в том меме про девушку и десять негров. Или их другое количество было, вы тот ролик не смотрели? — Мияби покраснела. Возможно, смотрела, а может быть, самого понимания о чем идет речь оказалось достаточно.
Рассказ прервал телефонный звонок. Аппарат запиликал во внутреннем кармашке жакета мелкой вруньи.
— Извиняюсь, важный звонок, партнеры по бизнесу, — Мори-тян достала самый дешевый мобильник, даже не смартфон. Очевидно, одноразовый. Примерно таким же пользовался тайчо.
— «Slushaiu», — сказала она с чудовищным акцентом. Я это слово знал. Тоже самое, что и «моши-моши», но на русском. Сам его иногда использую, чтобы ответить на телефонный вызов. Только я специально тренировался, чтобы говорить аутентично, а у девочки звучит настолько же плохо, как в самых первых моих попытках. Как? Зачем? Не могла же она за мной все это время следить, чтобы узнать особенности моего поведения? Конечно, не могла. Все выходит на то, у воспитанницы Сакуры Гарден такое же психологическое отклонение, что и у меня. Может быть, и свой темный попутчик есть? Оттого и ощущаю ее не как кого-то постороннего, а как самую настоящую младшую сестру, которой у меня никогда не было.
— Как хочу, так и говорю! Будешь еще меня учить. Я вообще больше не в Токио, свалила от таких грязных животных, как ты. Да отдам я тебе твои деньги, там совсем немного было. Да, пятьдесят тысяч это немного. Всё, захлопнись. У меня тут важная встреча, а ты меня перед людьми позоришь.
— Нам точно стоило это слышать? — спросил я.
— Конечно не стоило, теперь мне придется вас убить, чтобы вы никому не рассказали. Да шучу я, шучу, не кривись, сестренка. Я еще не до конца рассказала, как Ниида-сан меня спас. Сейчас продолжу. Слышь, дядь, а ты не тот самый Ниида, который знаменитый сумоист? Я слышала, как возле арены болтают, что его там видели.