Без образа и подобия
Шрифт:
– Это хорошо, – похвалил Олега оборотень. – У мужчины должны быть враги. Кто?
– «Ночнушники».
Вожак удивленно присвистнул:
– Это чем же он им насолил?
– Маги ищут знаний, их заинтересовали наши способности… – Я слегка пожал плечами, выражая равнодушие. – Со мной вряд ли рискнут связываться, – остается Олег. Остальные враги не столь значительны.
– Угу. Понятно. Ладно, посмотрим на твоего сородича.
Во дворе мало что изменилось, только Федос перекинулся в человека – так ему удобнее общаться. При нашем появлении он вопросительно посмотрел на своего вожака, в ответ Никифор успокаивающе кивнул – дескать, все в порядке. Федос расплылся в широченной улыбке. Похоже, в поисках обидчика он имел свой собственный интерес.
Судить Олега по внешности бессмысленно, равно как улавливать чувства по запаху или пытаться заставить отвести взгляд. Какие бы шторма ни бушевали внутри, существа нашего рода внешне обладают эмоциональностью статуй Будды – если только осознанно не используем невербальные способы общения. Никифор хорошо со мной знаком, поэтому не стал и пытаться проверить Олега обычными способами, а просто внимательно оглядел обоих волчат и Марину. Короля, как известно, делает свита. Старый вожак высматривал признаки трусости, подлости в членах стаи, чутко реагировал на малейшие изменения запаха или легкое подергивание плеч. Он поступал мудро – каждый стремится держать рядом с собой равного или хотя бы похожего по складу характера: слабость духа подданных означает слабость вожака. Увиденное Никифору понравилось.
Волчата не испугались. Слегка оробели, конечно: пастырь гатчинской стаи одним своим видом способен внушить почтение кому угодно. Ростом метр девяносто, плотно сбитый, без единого грамма дурного жира, испускающий мощные флюиды превосходства над окружающими, Никифор подавлял одним своим присутствием. Даже на фоне других оборотней он выделялся чем-то неуловимым – возможно, абсолютной уверенностью в своем праве властвовать. Сильная личность, прирожденный лидер. Рядом с ним фигура Олега, даром что сантиметров на десять повыше, невольно… не уменьшилась, но словно поблекла. И все-таки молодые оборотни косились на своего вожака, который, к слову сказать, неуловимым движением корпуса прикрыл их от возможной угрозы.
Никифор довольно усмехнулся:
– Ты, стало быть, Олегом будешь. Максим говорит, в гости просишься?
– Да. Позволь нам охотиться в твоих лесах, пусти погреться в своем логове. Кости твоих врагов захрустят в моих челюстях, из уважения к тебе я забуду вражду с твоими друзьями.
– Хорошо, – кивнул Никифор. – Стая примет тебя и твоих детей. Обычаи знаешь, вежество проявил, для такого всегда найдется место у костра. Будь нашим гостем.
После отзвучавшей ритуальной фразы волчата ощутимо расслабились. Теперь они в безопасности: хозяева не обидят их сами и никому постороннему тронуть не позволят. Это не означает, что они могут делать все, чего душенька пожелает – традиции оборотней очень жестко регулируют поведение обеих сторон. Традиции, в свою очередь, проистекают из инстинктов, заставляющих пришельцев склоняться перед хозяином территории. Волки тонко чувствуют такие моменты.
Если Ступающая Мягко почти все время проводила за городом, в строящейся усадьбе, то Хитрый Нос предпочитал город. Здесь он имел возможность проворачивать любимые авантюры, общаться со знакомыми и осведомителями, лично принимать заказы особо ценных клиентов. По понятным причинам, в Питере же находилась и Чистый Родник, ибо никто другой не был в состоянии вовремя остановить увлекшегося старейшину. Который, скажем откровенно, приносил клану как половину всех доходов, так и половину всех проблем. Зачастую буфером между Хитрым Носом и последствиями его махинаций служил я. Причем не обязательно в качестве силовой поддержки. После первоначального выплеска эмоций общение с рассерженными жертвами требовало изрядного такта, выдержки и дипломатических умений. Клан не нуждался в лишних врагах, предпочитал решать дела миром, поэтому в большинстве случаев я садился за стол переговоров и начинал давить, уговаривать, улещать. Иногда удачно, иногда не очень.
Вид сидящей в зале закрытого ресторана Чистого Родника заставил в первую очередь задуматься о делах. Хитрый Нос опять во что-то вляпался, или проявили себя хахали Шелковой Шубки?
– Что-то случилось?
– Не знаю, – раздраженно пожала девушка плечиками. – Ты мне скажи. Еще вчера картина будущего отличалась от текущей, как небо от земли, а что сегодня произошло? Правильно, какая-то шмара на полдня увела единственного защитника клана. Духи предков – я даже понять не могу, есть угроза или нет – все расчеты заново делать придется!
– Краткосрочный прогноз изменился?
– Нет, по крайней мере, на ближайшие сутки. Понимаешь, будущее влияет на настоящее. Ты же не станешь наступать на грабли, если точно знаешь, что они ударят тебя по голове? Сегодня-завтра маги погадают, осмыслят результаты, определят текущую линию поведения и приоритетные цели… На примитивном уровне прорицанием занимаются все, от пророков орденов до последней ведьмы.
– Магесса, о которой тебе доложили, служит Олегу. Он тоже из числа сотворенных Маликом, сегодня прибыл в город со своей стаей. Да, его признали вожаком два волчонка. Я пристроил их к Никифору. – Говорить или не говорить о Ференце? Пожалуй, нет, но сказать об интересе ордена стоит. – Орден Крылатой Ночи интересуется нашими способностями, к ним попали записи каких-то экспериментов отступника.
Чистый Родник подперла щеку ладошкой и тоскливо протянула:
– Вот дерьмо. – Аристократка в неизвестно каком поколении неплохо освоила современные ругательства. Немного подумала, состроила кислую рожицу: – Вообще-то странно. Воздействие со стороны ордена или его союзников может изменить часть параметров, если пользоваться привычной тебе терминологией, но не все поле вероятностей целиком. У меня же складывается такое чувство, что происходит нечто более всеобъемлющее, затрагивающее клан, его друзей и врагов, союзников и покровителей. При всем моем уважении к возможностям Ордена Крылатой Ночи, к способностям его членов, – они не настолько сильны.
– Может, вампиры наконец-то нашли сидский портал?
– Тогда не должны колебаться нити, отвечающие за наши отношения с мастером города, – возразила кицуне. – Ладно, пойду работать. Блин, так отдохнуть хотела…
С недовольным ворчанием лисица удалилась вверх по лестнице, оставив меня в замешательстве. Неужели две встречи изменили судьбу целого клана лисиц, не говоря уже о моей персоне? Сомневаюсь. Скорее, произошло какое-то иное событие, волны от которого задели всех. Старый парадокс «бабочки и урагана» проявил себя во всей красе. Как бы эти волны не потопили кицуне, Олега с его молодняком, да и меня самого, в конце-то концов. Неприятное ощущение, это чувство ответственности за окружающих – невольно начинаю сочувствовать Ступающей Мягко. У старушки железная воля, раз она несет тяжкий груз власти не сгибаясь и находит силы шутить.
Пожалуй, следует подстраховаться. Вот только как?
Глава 11
За что следует поблагодарить Магдалену, так это за оставленное наследство. Светлая магесса во время поспешного бегства успела подчистить большую часть следов своей противоправной деятельности: долгий жизненный опыт вообще развивает умение «прятать концы в воду». Лично я к милейшей женщине никаких негативных чувств не испытывал – желание дружить с сидами по моей шкале ценностей колебалось возле отметки «несущественно». Магдалена не угрожала мне либо моим близким – по крайней мере, непосредственно, – зла не творила, правда, и дружелюбия особого не демонстрировала.