Без пощады
Шрифт:
– Как, по-вашему, называется эта планета?
Меркулов посмотрел на меня испытующе.
– В загадки играть будем?
– А почему бы и нет, товарищ капитан-лейтенант?
– Ну давай поиграем…
Меркулов остановился, подпер подбородок рукой и с демонстративной задумчивостью вперился в бледно-голубое небо.
Я торчал здесь уже три недели. Почти все мои товарищи по несчастью, которых конкордианское вторжение застало на планетах внешнего пояса, – больше месяца. Среди них были опытные навигаторы и астрографы, пилоты и разведчики. Был, в конце концов, всезнающий эксперт Злочев. По ночам они изучали рисунок созвездий и подсчитывали
Никто не смог уверенно опознать планету – ни по астрографическим, ни по каким другим признакам. Наши же тюремщики держали ее название в строжайшей тайне. «Не важно, как называется место, куда занесла нас судьба, – говорил Кирдэр. – Важно, что здесь проходит передний край борьбы с Ангра-Манью».
Но не могли же мы всерьез называть планету, на которой, быть может, нам предстояло проторчать еще долгие годы, «Передним Краем Борьбы с Ангра-Манью»! Просто «Передний Край», может, и сгодилось бы – для передовой базы нашего флота, но уж никак не для клонского тайного логовища!
Поэтому кто-то из старших офицеров еще до моего появления окрестил планету Глаголом. Для гражданского уха звучит диковато, но для военного – органично.
«Глагол» – это четвертый код из таблицы условных позывных (после «Азов», «Бук», «Ветер»). Во время планирования реальных боевых действий эти коды обычно перекрываются личными позывными командиров тактических подразделений. Но во время учебного моделирования табличными кодами пользуются вовсю.
Эти коды – азбука войны.
Скажем, задача из учебника по тактике может формулироваться так.
«Вам приказано атаковать на высокой орбите планеты З-класса транспорт противника условного типа „Дюгонь“. Ударные группы „Азов“ и „Бук“ состоят из трех торпедоносцев ДИ-4 каждая. Группа прикрытия „Ветер“ состоит из шести истребителей РОК-12-тер. В вашем распоряжении имеются еще два истребителя РОК-12-тер, два штурмовика ЛЕ-10 и два разведчика ДИ-4Р. Варианты использования этих флуггеров: (1) сформировать одну большую демонстрационную группу „Глагол“; (2) сформировать две демонстрационные группы – „Глагол“ и „Древо“; (3) распределить флуггеры между группами „Азов“, „Бук“, „Ветер“.
Сделайте ваш выбор и обоснуйте его, если известно, что транспорт охраняется двумя фрегатами условного типа «Хищный», находящимися на той же орбите, что и транспорт, с опережением и отставанием в 2000 и 1000 км соответственно (ТТХ условных боеединиц см. в Приложении 2)».
Но зачем мне было говорить Меркулову, что условное название планеты – Глагол? И что ничего достоверного установить не удалось? Пусть уж помучается!
– Это не так-то сложно, когда знаешь все планеты Конкордии наперечет… – пробормотал Меркулов, на глазок определяя угловые размеры неяркого светила при помощи разведенных большого и указательного пальцев. – Та-ак, это не Йама. Там центральная звезда значительно меньше. Не Ардвисура – спектральный класс другой. Ну, не Паркида и не Вэртрагна, ясно… А, да это же Хварэна! Что тут сложного? – Он повернулся ко мне с улыбкой победителя.
– Все бы хорошо, но сутки здесь втрое длиннее хварэнских. Кроме того, есть и другие отличия. Вы их еще встретите.
– А что за сутки на Хварэне?
– Двадцать
Эту цифру я вынес отнюдь не из Академии. Кому она нужна, Хварэна?! Но в последние недели я столько раз становился свидетелем и посильным участником подобных дискуссий, что волей-неволей начал ориентироваться в конкордианской астрографии.
– Ну допустим. А другие отличия?
– Вот о них я и хотел вам рассказать. Пойдемте к ребятам.
Я указал на группу пленных, которые, как и мы, вышли погулять. Они стояли перед желтой табличкой «СТОЙ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!» и играли в «ложки».
– Да ну их, этих ребят.
– Это займет пять минут. Пойдемте-пойдемте, не пожалеете.
Мы подошли. Ребята оказались итальянцами. Я их лично не знал, хотя мне было известно, что это звездолетчики с двух линкоров, расстрелянных из засады в упор на рейде Екатерины.
Занимались итальянцы вот чем. Набрав в столовой ложек (администрацией лагеря это не приветствовалось, но и не возбранялось), они бросали их за желтую табличку. И смотрели, что дальше будет.
Когда Меркулов увидел, что дальше, ему оставалось от изумления только открыть рот и молча ждать, что будет еще дальше.
Итак. Итальянец бросает ложку – легким взмахом руки, метра на два.
Подчиняясь закону всемирного тяготения, ложка падает на грунт. Но вместо того, чтобы полностью упасть и лежать себе, ложка встает вертикально. И стоит.
Грунт как грунт. Щебенка с серой глиной вперемешку. Трава на ней не растет, но и в других местах, если исключить специально культивированные участки лагеря с завозным черноземом, тоже не растет ничегошеньки. Надо старательно присматриваться, чтобы заметить, что бочок то одного, то другого камешка в аномальной зоне нет-нет, да и заиграет на свету бледным радужным сполохом. А иногда и этот эффект не наблюдается.
А ложка стоит. Десять секунд стоит, двадцать… а потом – хлоп! – вылетает из аномальной зоны по параболе, как пробка из бутылки.
Игра состоит в том, чтобы твоя ложка улетела как можно дальше. Только и всего.
– Это как? – спросил ошалевший Меркулов, когда самый рослый из итальянцев с ликующими воплями побежал за своей ложкой, ударившейся о землю в семи метрах у нас за спиной (остальные ложки взлетали выше, но летели круче и едва не настучали капитан-лейтенанту по макушке).
– Это вот так, – ответил я, приветственно улыбаясь итальянцам. Дальше улыбок и чао-какао у нас с итальянцами не шло. Персональных переводчиков нам не выдали (напротив: отобрали даже те, которые были у некоторых на момент сдачи в плен). Горячие же итальянские парни отбывали детство в захудалой колониальной школе на Лючии. Язык межнационального общения там преподавали из рук вон плохо. Помню даже до войны репортаж такой проблемный: вот, дескать, Закон о Языке приняли, а не исполняем! И ладно бы всякие отсталые правительства, но даже нации-комбатанты!
– Что это за дьявольщина? – продолжал докапываться Меркулов. – Переменное магнитное поле?
– Я не знаю, что за дьявольщина. Это не магнитное поле. И не гравитационное. В чистом виде по крайней мере. Это – аномальный физический эффект, не имеющий ни названия, ни разумных объяснений. А табличка, поставленная заботливыми клонами, указывает границу зоны, в которой этот эффект проявляется.
– А что случится с человеком, который туда зайдет?
– Проверять никому неохота. Но клоны, наверное, недаром желтую табличку поставили. Пойдемте дальше гулять?