Без права выбора
Шрифт:
Пока мужчина уворачивался, она решилась на банальный побег, отчетливо понимая, что не выстоит в одиночестве против огромного количества воинов. Петляя, словно заяц, Лекси старалась не оглядываться назад. Ее слух улавливал и топот, и скрип веток, и устрашающие крики, раздающиеся за ее спиной. Силы оставляли девушку, выказываясь рваным дыханием. От страха сердце заходилось неистовым ритмом, а тело простреливала нескончаемая дрожь.
– Она нужна мне живой и невредимой! – голос Регона проскользнул средь деревьев, распугав притаившихся птиц.
Замедлялась. Понимала, что сейчас
Лес редел. Расстояние между деревьями становилось все больше, и в конце концов Алексия вылетела на небольшую поляну, заканчивающуюся округлым скалистым обрывом. Нет других путей. Противник нагонял, и отчаяние затапливало разум, поглощало все мысли, кроме одной: прыгать.
Смерть – не избавление. Она не решает проблем. Она не создает пути отступления. Смерть – это конец. Человек перестает существовать. Нет мыслей, нет желаний, нет ничего. Даже пустоты нет. Приходит боль, а затем темнота, но и она пропадает с последним ударом сердца. Каждый человек рожден с определенной целью, которую ему необходимо воплотить в своей жизни, а значит, мир не отпустит, пока то, что суждено, не исполнится. Нити Судьбы слишком прочны, чтобы оборвать их одним решением, только Алексия об этом, к сожалению, не знала.
Белоснежная корка льда покрывала когда-то бушующее море, уходящее далеко за горизонт. Она была еще совсем тонкой, только-только начинала схватываться и прорастать, замораживая темные воды. Всего шаг, и море поглотит ее, оставив в толщине льдов до тех пор, пока не вернется тепло. Как жаль вот так умирать, не увидев мира, совсем не познав настоящей жизни.
Лекси смотрела на все приближающихся мужчин. Если бы не обрыв – они бы быстро настигли ее. Расстояние оказалось незначительным.
– Не приближайтесь, иначе я спрыгну! – крикнула она, делая крохотный несмелый шаг назад.
Шапка снега, покрывающая край, полетела вниз.
– Успокойся! – Регон вышел вперед и остановился в десятке шагов от девушки.
– Убирайтесь или я спрыгну! – твердо повторила она.
– Никто не причинит вам вреда! – мужчина стал не в пример серьезнее, чем десятками минут ранее.
– Вы хотите причинить мне вред, и этого достаточно!
– Я не собирался. Давайте вернемся во дворец и спокойно поговорим? Я почти сутки искал вас!
– Так не терпелось сделать меня своей игрушкой?
– Вы не знаете, о чем говорите, Ваше Величество!
– Я не королева! Ваши люди убили ее, вы забыли? – рукоять меча выскальзывала из трясущихся рук, а на глаза наворачивались жгучие слезы обиды.
– И об этом нам тоже стоит поговорить! Я… – слова давались ему с трудом. – Прошу вас, – в голосе появилась мягкость, – давайте вернемся во дворец.
Регон сделал осторожный шаг, держа свои поднятые руки на виду у девушки.
– Я же предупреждала.
Алексия не делала последний шаг в пустоту. Она не поворачивалась лицом к своей смерти. Девушка попросту отпустила оружие и откинулась назад, расставляя руки в стороны и закрывая веки. Она всегда хотела быть свободной, подобно птице, что парит в небесах. Чувство предстоящего полета пьянило, завораживая своей недоступной
Регон схватил ее за ногу, чуть выше сапога. Одним рывком он вытащил девушку и воззрился в ее испуганные широко раскрытые глаза. Злость кипела в нем, пытаясь вырваться наружу, но мужчина контролировал себя, а потому заговорил настолько спокойно, насколько мог в эту минуту:
– Вашей глупости нет предела! – глубокий вдох в попытке успокоиться. – Вы моя! Моя предначертанная Судьбой, если верить той проклятой ведьме, что живет в этом чертовом лесу! Я не отдам вас ни Всевышнему, ни Вершителю! Запомните это!
Король Бетафа с яростью прижался к ее губам, поражая напором, заставляя признать свою власть. В этом поцелуе выражалось все – отчаяние, страх, злость и любовь. Пусть неумелая, дикая, неуемная, но самая настоящая.
По дороге в Бетафское Королевство Регону действительно удалось найти средь леса старую покосившуюся избушку, где время от времени обитала ведунья. Ее слова впечатались в память, будто заклинание. Она не поведала ему ничего нового, того, чего он еще не знал, но упертое сопротивление, которое сопровождало его все время со дня первой встречи с маленькой гордой птичкой, рухнуло, не оставляя после себя и следа.
«…Много всего вам предстоит пройти вместе – ненависть, непонимание, любовь. Многое придется сломать – устои, законы, гордость. Многое потерять – семью, друзей, покой. Но она твоя предначертанная, а потому никуда не денется, коль не отпустишь. Любовь живет в ее сердце, и, если сможешь разбудить ее, получишь даже больше, чем желаешь…»
***
Круг спустя…
Старинная ваза полетела со второго этажа и разбилась прямо об пол первого, разносясь сотнями осколков. Алексия стояла у перил и гневно сжимала кулачки, не отводя взгляда от своего венценосного супруга. Локоны обрамляли ее лицо, придавая ему некое очарование. Регон засмотрелся, не слушая то, о чем говорил ему секретарь.
– Вы хотели мне о чем-то поведать, моя королева? – ласково обратился он.
Таким мужчина пугал ее намного больше, чем своей холодной отчужденной маской. Она не ждала от него доброты, а Регон окружал ее заботой, лаской, нежностью, любовью, будто насмехаясь.
– Как вы смели распорядиться о моем переезде в ваши покои, не уведомив об этом меня? – зло прошипела Лекси сквозь стиснутые зубы.
– Вы – моя супруга. Разве вы забыли? Вы уже давно должны проживать в НАШИХ покоях, но продолжаете бегать от меня по всему дворцу, подобно ребенку.
– У меня есть СВОИ покои, в которых мне более чем удобно! Хотите, чтобы мои наряды заполняли вашу гардеробную? Хорошо! Но я ни за что не приду туда!
Секретарь хотел что-то произнести, но король властно остановил его жестом руки.
– Вы вынуждаете меня на крайние меры, моя дорогая. – Мужчина лукаво улыбнулся, а глаза его наполнились предвкушением.
– Какие же? – с вызовом спросила она, горделиво приподнимая подбородок.
– Отнести вас туда на руках! – Регон сорвался с места, пролетев мимо ошеломленного секретаря.