Шрифт:
Лобанова Елена
Без Предела
Глава 1
Нэрнис Аль Арвиль был счастлив. Корабль нес его из Торма в обход Владений Темных эльфов в земли Озерных Владык. Минувшие два года и так растянулись для него в вечность, особенно из-за той роли, которую вполне Светлый эльф был вынужден играть за Пределом. Предел, будь он неладен стоял так же как и все минувшие восемьсот с лишним лет и сдаваться на милость исследователям не собирался. Планы и идеи относительно его сути пока так и оставались планами и идеями. До их воплощения в жизнь оставалось всего-ничего: получить разрешение от Владыки Тиаласа и Повелителя Амалироса. А вот позволят они осуществить задуманное или нет, зависело от Нэрниса, от настроения Правителей и от множества всевозможных сопутствующих обстоятельств. Было еще одно обстоятельство, которое Владыке Тиаласу и Повелителю Амалиросу следовало бы учесть: упрямый Полутемный брат Даэрос. Ар Ктэль, провожая Нэрниса в дорогу так и заявил: "Не одобрят, значит будем действовать без одобрения. Не в первый раз".
Это был уже третий выход Нэрниса из-за Предела, или как теперь говорили за-Предельные Темные эльфы — во внешний мир. В предыдущий визит к Повелителю Темных добиться разрешения
Нэрнис вдохнул морской воздух и потянулся. Приятно было чувствовать отсутствие тяжелого бархатного плаща и похабных штанов в обтяжку с безобразным накладным гульфиком. Воплощать грозного Властелина физически было не только утомительно, но и морально противно. Первое время Темные эльфы Синих гор буквально шарахались от Светлого, одетого подобным образом. Потом привыкли, а следом за привычкой появились и шутки. Несчастный Аль Арвиль не только парился в бархате в любую погоду, но и был вынужден мило улыбаться в ответ на различные обращения — от Черного Величества до братоубийцы. Повод для этого имелся: его Полутемный брат Даэрос был торжественно объявлен во внешнем мире героем, павшим в бою с ним, Властелином. Темные не были бы Темными, если бы упустили возможность намекнуть Аль Арвилю на такие совсем уж не-Светлые поступки. Но и Даэросу тоже иногда доставалось от его супруги Инэльдэ "оживай быстрее" вместо "пора вставать".
Даэрос наотрез отказался исполнять роль всеобщего пугала на время отсутствия Нэрниса за Пределом. Зато согласился Аэрлис. Не то, чтобы ему очень уж хотелось ходить в непотребном виде и общаться с орками. Брат Повелителя Темных, бывший и ныне оправданный заговорщик, всё равно не чувствовал себя полностью прощенным. Он прекрасно понимал, что маниакальная подозрительность Амалироса не может спать вечно и должна чем-то питаться. Без заговоров в своих владениях старший брат может опять обратить пристальное внимание на младшего, живущего за Пределом. Так что властелинство, пусть и временное было неплохим ответом на будущие обвинения. Территория, которую Предел отгораживал от остального мира, превосходила владения Темных раза в три, если не больше. Сесть на "трон" Властелина таких обширных земель, а потом безропотно его уступить — чем не доказательство своих вполне мирных намерений. Нэрнис не сомневался — Аэрлис не просто уступит, а сбежит. Он-то знал, каково это: ощущать себя вселенским злом и вести себя почти так же. Пусть и по отношению к оркам, но все же. Единственное, за что переживал Аэрлис, так это за отсутствие у него выдающихся возможностей применения силы. Даэрос мог при помощи одного только воображения раздвигать горные толщи, а Нэрнис был в состоянии создать воздушный или водный смерч внутри любого предмета, начиная от кувшина или дерева, заканчивая животными и орками, отчего вместилище смерча разлеталось в клочья. Брат Повелителя Темных был обделен силой и ничего подобного учинить не мог. Он бы очень хотел смочь что-нибудь грандиозное и потом не воспользоваться своим достижением, чтобы доказать как сильно он не жаждет власти. Иначе Амалирос все равно скажет, что не с его, Аэрлиса, возможностями эту самую власть не отдавать. Нэрнис даже и не знал, стоит ли сообщать Правителям, что недостаток силы у Темного взялся восполнять его Светлый друг, сын Озерного Владыки Веилас. Он тоже был не ах какой сильный, но вдвоем они потянули бы на половину универсального Правителя, какими были и Повелитель Амалирос и Озерный Владыка Тиалас.
Аэрлис обещал Нэрнису зверствовать в его отсутствие по полной программе. Даэрос сначала обрадовался: Светлый-то брат все время терзался, был излишне сентиментален и регулярно миловал вместо того, чтобы карать. Но во время тренировочного "похода" в костюме Черного Властелина Аэрлис выказал совершенно не зверские замашки. Четыреста восемьдесят лет, которые он провел в заключении, добывая тарлы, сказались на нем самым типичным образом. В темнице, где содержались три бывших орочьих вождя, он чуть было не пустил слезу. Бывший узник сочувствовал всем заключенным без разбора и даже оркам. Нэрнис, как бывший необучаемый стихийник, получивший нетипичную профессию знатока душевных переживаний, обозвал его тюремным романтиком и попытался воззвать к нормальной Темной злобности и подозрительности. В таких не-Светлых вещах Нэрнис уже поднаторел. Если уж он регулярно взывал к истинно орочьей ненависти по отношению к Светлым эльфам, то такой пустячный призыв не вызывал у него страшных душевных терзаний. Но ни рассказы о том, как орки считали себя бывшими Светлыми эльфами, ни о том, как они приближали свое возвращение "к первоначальному" облику, охотясь на Темных и устраивая ритуальные пиршества, не помогли. Аль Арвиль использовал все свое красноречие, копировал позы лучших ораторов и патетически указывал на Аэрлиса, рассказывая о том, как младший брат Повелителя Темных мог оказаться главным блюдом на этих орочьих застольях. Но ни образы больших закопченных котлов, ни поименное перечисление как павших, так и павших и съеденных не привели к истинной Темной ярости. Узник оставался для младшего брата Амалироса только узником. Нэрнис старался как мог и даже выволок из дальнего угла зарешеченной комнаты бывших орочьих вождей. Он призывал поверить, что отмытое накормленное создание, которое выглядит невиннее овцы, немедленно примется за старое стоит его только выпустить на свободу. Но всё было напрасно.
Даэрос приуныл и заявил, что этот Властелин будет хуже прежнего. Мало того, что этому беловолосому созданию придется носить накладные черные волосы из конских хвостов, чтобы соответствовать облику, так он еще и будет приставать со своими оркоспасительными беседами. Веилас, который не меньше Нэрниса злился на вывернутое изложение орочьей истории, обещал избавить Полутемного от этой проблемы и быть единственным слушателем тюремно-познавательных историй. Аль Арвиль прекрасно понимал откуда происходит такое странное отношение Аэрлиса к жителям личной тюрьмы Черного Властелина. Брат Амалироса затевал свой "детсткий" заговор из лучших побуждений и являлся, пожалуй, единственным невиновным из всех, кто трудился на выработке тарлов во Владениях Темных. Но он судил обо всех по себе, а потому рассматривал этих всех, как несчастных жертв. Если по близости не было Амалироса, по общему мнению его подданных — злобного Выползня и причины всех несчастий, то заключенные становились для младшего Арк Каэля жертвой обстоятельств. Послушать Аэрлиса, так на эти обстоятельства можно было списать всё. Доля правды в его рассуждениях была. Да, орки не сами себе придумали "светлое прошлое". Идею им благополучно подкинули. Но снимать с них ответственность за последующие действия не собирался никто кроме временного заместителя Властелина.
Нэрнис наслаждался бескрайним водным простором, предвкушал встречу с родными, но все равно не мог не думать о тех, кто остался за Пределом. Даэрос, может быть, и не скучал по Владениям Темных. Он слишком давно их покинул и никогда не считал подгорья Амалироса домом, ввиду своего Полутемного-Полусветлого происхождения. Но и его Светлый Отец и его Темная Мать, наверняка уже давно начали тяготиться разлукой со всем, что им было привычно. О сыне Озерного Владыки и говорить нечего. Веилас, если не был занят размышлениями над тайной Предела и обсуждением этой тайны с Даэросом и Аэрлисом, то проводил все время у единственного в Синих горах озера, занимаясь обустройством берегов на свой Светлый вкус.
Тоскующих и страдающих за Пределом хватало с избытком. Те шестеро Темных воинов, которых Повелитель Амалирос отправил с Нэрнисом "на верную смерть", пополнили и без того преобладающее мужское население за-Предельных подгорий и лишились возможности совершить героический подвиг сразу по прибытии. Страшным и могучим Черным Властелином оказался тот, кто их за этот Предел и сопроводил — сам Нэрнис. Причем он был совершенно ненастоящим злом, которое не собиралось никого убивать. Эти несостоявшиеся самоубийцы были искренне огорчены. Но они же и считали Аль Арвиля чуть более Властелином, чем все прочие: во-первых, чтобы было не так обидно, а во-вторых — кто как не сущее зло, способен нагло использовать столь благородный порыв, как готовность отдать жизнь во имя своего народа и при этом даже не принести извинения? Аль Арвиль извиняться не собирался — не он решил отправить этих шестерых за Предел. Вот пусть Повелитель Амалирос и извиняется, а ему, Светлому и так своего властелинского зла хватает.
Нэрнис еще раз кинул взгляд на дальние берега, которые синели на горизонте тонкой полосой. Отправляться в каюту совершенно не хотелось. Ему, как оказалось, тоже не хватало странствий и новых впечатлений, хотя казалось бы куда уж больше. В Озерном Краю он бы за всю жизнь так не наприключался как два года назад. Считать путешествием свою поездку годичной давности Аль Арвиль уже не мог. Разве это путешествие, если никто не нападает из-за куста, никто не устраивает ежедневные склоки, никто не норовит свернуть в сторону и устроить новые проблемы? Год назад Нэрнис вполне мирно проехал от Дрешта до Торма сушей, прошел по тайному проходу до владений Повелителя Темных и отчитался перед обоими Правителями. Они как раз демонстрировали дружеское единение — праздновали первый день рождения детей Повелителя Амалироса. Визит Нэрниса был замаскирован под этот праздник: Светлый дядя детей Темного Повелителя якобы вырвался из-за Предела по такому значительному поводу. Дядей Нэрнис и вправду был, хотя спустя даже столько времени все еще не до конца осознал, как это вдруг он обзавелся Темным родственником столь высокого ранга. На самом деле не один только Аль Арвиль пребывал в длительном недоумении. Сам Повелитель Амалирос тоже не полностью осознавал кардинальные перемены в своей жизни. Две тысячи лет холостяцкой вольности не предполагали этих самых изменений. Если бы он взялся выбирать себе спутницу жизни из Темных дев, то выбирал бы до сих пор и вряд ли выбрал кого-нибудь. Светлая же дева не выглядела как объект потенциально опасный, а мысль о брачном союзе не приходила в голову Повелителя Темных до самого последнего момента. Да и в этот самый момент тоже — он как раз перед Брачным Обрядом угодил в бочку с гномьим самогоном, искупался целиком, и шел к алтарю, думая больше о самом процессе ходьбы, нежели о том, зачем он туда идет.
Когда родились дети, Повелитель Амалирос впал в прострацию. В гневе подданные наблюдали его регулярно, в состоянии мрачной веселости время от времени, а вот в прострации — никогда. Уйти умом с попыткой не вернуться было от чего. Когда некая Исильмэ Ар Ктэль родила сына от посла Светлых, Амалирос счел это надругательством над природным замыслом и Полусветлого Даэроса, рожденного от этого союза, терпеть не мог — и за его нетипичные серые глаза и просто потому, что не любил Светлых вообще. Двоюродная сестра Нэрниса и супруга Повелителя Темных тоже была сероглаза и подобную шутку Создателя, как сероглазый ребенок в его, Амалироса, семействе он вполне предвидел и морально к ней готовился. Поэтому беловолосую сероглазую дочку воспринял как заслуженную кару за такое неосмотрительное поведение, как выбор Светлой спутницы жизни. Но к его ужасу и сын оказался нисколько не похожим на Темного. Да и на Светлых брат-близнец дочери тоже был не очень-то похож. Мальчик родился с таким красным цветом волос, что Темный разве что не взвыл. Детей Амалирос любил, но всякий раз глядя на огненно-рыжие вихры сына, проводил рукой по своим снежно-белым волосам и риторически спрашивал Создателя: "Творец Единый, я же тоже в процессе деторождения участвовал, так за что же?" Даже подданные привыкли к внешности детей раньше, чем он сам. Повелитель Темных оставил всякие надежды на передачу власти в обозримом и не очень будущем сыну или дочери. Он и так и эдак прощупывал способности детей и видел, что ни тот не другой не родились универсальными Повелителями. У дочери имелись весьма средние зачатки Силы, у сына и того не было. Всё это Нэрнис и выслушал во время затяжного празднования, в просторечии именуемого пьянкой, в которое плавно перетекло его путешествие с отчетом. На сей раз ничего подобного не должно было произойти. Аль Арвиль отправлялся прямиком в Озерный Край и надеялся отчитываться только перед Озерным Владыкой Тиаласом, а не слушать об опрометчивых поступках, несчастных детях обделенных от рождения полнотой Силы и прочих малоприятных вещах, которые сообщались в такой форме, как будто сам Нэрнис выбирал Амалиросу супругу да еще и способствовал его брачному союзу. Из прошлой поездки Нэрнис вывез два самых ярких впечатления: образы очаровательных маленьких племянников и новые познания о не совсем повелительских привычках Амалироса и его, что уж совсем странно, друга Тиаласа — Озерного Владыки. Жизнь высоких семейств изнутри почти ничем не отличалась от жизни прочих подданных. Ну, или почти ничем. Амалирос торжественно удушил выползня под азартные крики Темных, Элермэ отчитала его за безответственность, Владыка Тиалас заявил, что женщины ничего не понимают в мужских развлечениях и предложил отметить победу Темного друга. Больше никаких впечатлений у Нэрниса не было, потому что отмечали долго и много.