Без шума и пыли (сборник)
Шрифт:
— Я ведь шел на свидание. — Фима скромно потупил свои масленые глазки, но тут же пришел в себя и помахал рукой официантке.
— На свидание… — уважительно протянула я. — А с кем?
Фима застыл с поднятой рукой, затем, вздохнув, посмотрел на меня с бесконечной усталостью.
— Уже не помню, — признался он и с сожалением посмотрел на розу. — Кофе с булочками будешь?
— Ты не настаивай сразу на всем, — сказала я, и густые Фимины брови поползли вверх, а нижняя губа вниз.
— Как это? — тихо спросил он.
— Сначала — просто кофе, а если все будет нормально, то можно и о булочках подумать. Но только потом, если расположишь к себе даму.
Фимочка еще раз вздохнул и повторил мой заказ подошедшей официантке.
— Ты о чем-то хотела поговорить? — попробовал догадаться Фима и на этот раз попал в яблочко.
— Да.
Я раскрыла сумочку и достала три фотографии танцовщицы.
— Посмотри, пожалуйста, и сделай заключение.
Фима взял фотографии, изобразил на лице профессиональный скепсис и внимательно изучил их.
— А ничего бабешка, — нехотя признался он. — Талия чуток поплывшая, зато мягкая, под лифчик, похоже, поролона напихала, зато форма приятная для глаз… Ну и перья, конечно, просто классные. Как ты думаешь, они настоящие? А волосы свои или парик?
Фимочку я знала не один год, поэтому и не обратила внимания на его ядовитые замечания. Как я поняла, у него сорвалось свидание с какой-то прекрасной незнакомкой, и Фиме нужно было оклематься и прийти в себя после пережитого огорчения. Я протянула ему следующую фотографию, ту самую, на которой был снят он вместе с Ниной Петровной в кафе. Взгляд Фимы на какую-то секунду стал растерянным, потом в нем появилась жесткость. Но он попытался скрыть перемену своего настроения все за тем же трепом.
— Ну, это совсем другое дело, — обрадованно произнес он. — Да ты только посмотри, какой импозантный мужчина здесь изображен, а? Какой взгляд, какое благородное лицо! Прическа, правда, дыбом, но это уже стиль, и ничего тут не поделаешь… Но, если выбираешь себе любовника или бойфренда, лучшей кандидатуры и пожелать нельзя. Это я тебе говорю доверительно и доброжелательно… Тебе, собственно, что надо-то? — Он наконец успокоился и перешел в наступление.
Фима сделал глоток кофе и, сложив фотографии стопочкой, пододвинул их мне.
— Колись, твоя кличка Арбуз, — доброжелательно сказал он. — Что все это означает и чего ты хочешь от своего старого верного друга?
— Совсем нет времени на любовников, — пожаловалась я, — одна работа в голове. Но я учту твой совет. Но как же тебе верить, если ты уже встречаешься с Ниной Петровной в неформальной обстановке?
— Это клиентка нашей конторы, — равнодушно ответил Фима. — Мы и с Владимиром Ивановичем тоже работаем. Чтобы решить какой-нибудь вопрос, вовсе не обязательно запираться в конференц-залах. За чашкой кофе можно добиться тех же результатов, только быстрее и без напряжения… Так что ничего личного и мало что интересного. А если ты про мое присутствие вчера в театре, то попал я туда случайно. По приглашению Кармановых. Как я понимаю, у них билет пропадал, вот и пригласили приятного молодого человека… Так откуда у тебя эта фотка, ты сказала?
— А это кто? — Я, не отвечая на вопрос, снова показала на обладательницу понравившихся ему перьев.
— Впервые ее вижу, честное благородное слово, хотя женщина симпатичная. Познакомишь? Впрочем, в таком переборе штукатурки они все на одно лицо.
— Это Нина Петровна Карманова, но десять лет назад, — проворковала я и тщательно проследила за Фиминой реакцией.
Он недоуменно посмотрел на меня и опять взял отодвинутые было фотографии.
— Так вот какой ты, северный олень, — сказал Фима и почесал свою редеющую макушку. — Я слыхал о ее работе в варьете до замужества, но впервые вижу такие удачные снимки… Да, это, конечно, она. Но какое дело до всего этого тебе лично или твоей газетке?
Фима теперь смотрел на меня прямо и твердо и ожидал ответа.
— Все скажу, — пообещала я. — Только уточни, пожалуйста, я так поняла, что про Нинино танцевальное прошлое тебе известно, а откуда?
— От нее же, откуда же еще, — пожал плечами Фима. — В отличие от вас, девушка, мои источники открытые и я не скрываю их происхождение…
— И она не скрывает?
— А что ей скрывать? Бред какой-то… Я вхож в семью Кармановых. — Фима закурил сигарету «Парламент» и продолжил: — Владимир Иванович иногда даже любит пошутить на эту тему. Говорит, что, если бы раньше знал, чем может дело кончиться, за триста верст объехал бы Тарту…
— Тарту? — удивилась я.
— Ну да, есть такой город в Эстонии. Понимаешь ли, это сейчас Эстония — европейская страна, а Таллин — мировая столица. Тогда же она была далекой окраиной нашего государства. Два лаптя по карте налево от Москвы… Даже два с половиной.
— Перестань, Фима. — Я даже обозлилась на его слова. Ненавижу, когда меня принимают за дурочку. — Я немного знакома с историей и с географией.
— Замечательно, — обрадовался Фима. — А вот теперь давай рассказывай, откуда у тебя, зачем тебе, ну и прочее… Обещала, красавица.
Попивая кофе, я рассказала Фиме про вчерашний визит, утаив от него только фамилию Юлии Афанасьевны — а вдруг мне все это еще пригодится? Работа в прессе научила меня осторожности и даже перестраховке. Не рассказала я пока и о последующем происшествии с Юлией Афанасьевной, о деньгах и о непонятном проникновении в редакцию. Такие козыри лучше сбрасывать поочередно.
— Я ничего не понимаю, — призналась я, закончив свой рассказ. — Если Владимир Иванович все прекрасно знает, то в чем смысл компромата? Получается, что это и не компра вовсе, а так… информация какая-то — и все.
Фима посмотрел вверх, потом со вздохом под стол.
— Ты забываешь, что компромат бывает нужен не только для предъявления мужу… — наконец сказал он.
— А кому еще может быть интересно прошлое чужой жены? — наивно похлопала я глазками.
— Мне, тебе, всем прочим людям. А разве не интересно, что жена одного из самых богатых людей города раньше выступала почти в голом виде в развлекательных программах?
— Это компромат против Владимира Ивановича, — догадалась я, — особенно значительный, если он собрался баллотироваться!