Без Сна
Шрифт:
«Это случилось снова. Стало хуже. Мне нужна твоя помощь.»
Я останавливаюсь, а затем добавляю:
«Смс, не звони.»
Я стягиваю влажную футболку через голову и вытаскиваю другую, чтобы я могла выбраться из своей комнаты и притвориться, что в восторге от рождественского утра с семьей. Чем скорее всё закончится, тем скорее я смогу связаться со Смитом и предотвратить это страшное событие.
В течение следующего часа я решила, что во мне умерла актриса. Ни мама, ни Сиерра, кажется, ничего не подозревают. Даже когда я вытаскиваю телефон, чтобы найти простое сообщение:
«Где? Когда? Скажи мне — я буду там.»
Я просто улыбаюсь и говорю, что это мой друг из хора, который желает мне веселого Рождества. Как можно быстрее, я отправляю несколько сообщений и очень надеюсь, что смогу сбежать.
Как только последний подарок открыт, и я почти уверена, что достаточно охала и ахала, чтобы избежать подозрений — снова зазвонил телефон, и я смотрю на него, ожидая другого текста от Смита.
«Ты хорошо провела время прошлым вечером?»
Я абсолютна растеряна, пока не понимаю, что это от Линдена. Несмотря на всё, в моей груди появляется маленький пузырек счастья.
Я набираю ответ:
«Очень.»
«Я тоже. Есть ли шанс, что твоя мама разрешит тебе снова прийти сегодня?»
Кому нужно дышать в наше время. Я рада, что он написал, а не позвонил. Я сейчас отвечала бы как дурочка.
— У тебя всё хорошо? — спрашивает мама, и я так часто киваю, что, вероятно, выгляжу как полный псих.
Но, мне все равно.
— Это Линден, — говорю я. — Он хочет знать, смогу ли я приехать сегодня к нему.
Уголок маминых губ приподнялся в улыбке «я же тебе говорила».
— Ему, наверное, понравилось проводить с тобой время.
— Наверное, — пробормотала я, немного насторожившись. — Можно?
Она поглядывает на Сиерру в поисках совета.
Сиерра поворачивается ко мне, и я стараюсь выглядеть так невинно, насколько это возможно. К сожалению, мне просто пришло в голову, что если они скажут «да», я могу использовать это как возможность встретиться со Смитом. Я заставляю свое лицо оставаться нейтральным, поскольку Сиерра продолжает изучать меня.
— Родители Линдена очень требовательны по части безопасности, судя по вчерашней вечеринке, — говорит Сиерра, слова, звучащие как будто кто-то, вытаскивает их из неё. Но я всё равно могу её поцеловать.
— Я бы хотела, чтобы вернулась до темноты, — говорит мама, и моё сердце прыгает, когда я понимаю, что она только что сказала «да».
— Конечно, — говорю я спокойно, большие пальцы зудят от нетерпения ответить Линдену.
А затем я пишу Смиту.
Мы с Линденом кратко договариваемся на полдень. Но я говорю маме, что мы встречаемся в одиннадцать. Часа должно быть достаточно для Смита. Я думаю. Но я не эксперт в этом.
— Мам, есть ещё булочки с корицей? — спрашиваю я
— Неужели у нас никогда не оставалось остатков? — отвечает она. — А что?
Я пожимаю плечами и улыбаюсь.
— Я подумала, может быть, я захвачу несколько Линдену.
— Ох, — говорит мама. — Это было бы очень… заботливо. Она поднимается с пола и садится в кресло-коляску, чтобы пойти на кухню и упаковать дюжину. — Как ты думаешь, ему нужен еще и контейнер с глазурью? — кричит моя мама с кухни.
— Он парень, не так ли?
Я принимаю долгий душ и смотрю на свой шкаф в течение пяти минут, пытаясь решить, что надеть. Что-то милое? Супер повседневное? Что означает это приглашение?
Не имею представления.
После тщательного просмотра весего моего гардероба — дважды — я останавливаюсь на своих любимых джинсах и симпатичной блузке, которую я не надевала в школу. Глядя в зеркало, решаю, что я выгляжу хорошо, но на самом деле у меня нет большого энтузиазма.
После того как мы со Смитом изменим ситуацию, мне будет лучше. Я снова буду радоваться.
По странному совпадению с прошлым вечером, как мама, так и тетя меня отпустили, строго наказывая, чтобы я пошла только в дом Линдена, и подъехала прямо к двери, и, ради бога, просмотреть вокруг машины, прежде чем я выйду и запру двери, и около миллиона других предосторожностей, которым я должна следовать, так, будто я не одна, а целых четыре человека.
Я немного раздражена, продолжая повторять:
— Я знаю, я знаю, я знаю, — но я мельком замечаю беспокойство, которое мама пыталась скрыть, и я достаточно рациональна, когда понимаю, что её веселье сегодняшним утром тоже было ложным.
Как только я оказываюсь в машине, я должна отправиться на юг, хотя место, в котором я попросила Смита встретиться со мной, на севере, потому что я знаю, что и мама, и Сиерра останутся на крыльце, наблюдая за мной, пока автомобиль не исчезнет из виду.
Через три квартала я делаю два быстрых поворота вправо и направляюсь к углу, где я должна забрать Смита. Забавно, что он выглядит точно так же, как в две последние наши встречи. Такие же тёмные джинсы, одно и то же пальто, хотя сегодня на нём чёрная лыжная шапка. Я чувствую укол вины, когда тянусь и отпираю дверь для него. Сегодня свежо и ясно, что хороший способом сказать, что сегодня мороз.
Смит не теряет времени.
— Скажи мне, что ты видела, — говорит он, вытаскивая руки из карманов и дыша на них, чтобы согреть.
— Это было…это было ужасно. Были куски, Смит. Это была самая страшная вещь, которую я когда-либо видела в жизни, — и я не смущаюсь, когда мой голос ломается.
— На следующем повороте направо, — говорит он, указывая. Он направляет меня по дороге, с которой я не знакома, к очень маленькому парку, который едва ли больше, чем автостоянка на три машины и детская площадка. — Ты можешь работать в машине?
— Хм, почему нет? — спрашиваю я, полностью потерянная.
— Я думаю, да. Я спрашиваю, достаточно ли тебе тепло, и сможешь ли ты расслабиться здесь. Тебе нужно быть спокойной.