Без Сна
Шрифт:
Мы быстро меняемся.
Она отходит, но не уходит — кажется, что-то ждёт.
— Послушай, Мишель, я знаю, что мы больше не ладим, но мне нужно, чтобы ты никому об этом не рассказывала. О том, что мы только что сделали. Никому. Когда-либо. — заканчиваю я голосом, твердым как скала.
Она спокойна. Я хочу уйти, но я должна знать, что сначала она скажет.
— С тобой что-то не так, — холодно говорит она. Затем она поворачивается и делает несколько шагов, прежде чем пуститься бегом. Она не оглядывается назад.
Я жду, пока она исчезнет из виду, прежде чем занять её место на её пути. Лучше поторопиться, если я собираюсь вовремя прийти на свидание с убийцей. Я прогуливаюсь до тех пор, пока не оказываюсь в квартале от места, которое было в видении. Затем я заставляю себя замедлить шаг и идти на автопилоте, как Мишель.
Я клянусь, что моё сердце стучит так же громко, как бас-барабан, когда я приближаюсь к баскетбольной площадке в общественном парке, где я наблюдала, как Мишель убивают в моём видении сегодня днём.
Кроме того, теперь я девушка в зелёном пальто.
Я продолжаю идти по пути, который я помню, готовая выпрыгнуть из кожи при любом звуке, любом движении. Тем не менее, я не готова, когда рука обнимает меня за шею и притягивает меня назад к жёсткой груди. Я вижу блеск стали, прежде чем я могу сделать вдох, чтобы закричать, и мне интересно, почему, чёрт возьми, я думала, что это хорошая идея.
По крайней мере, это означает, что я не буду убивать Хариссу, я думаю, что убийца так же поднимает мой подбородок, как и в видении с Хариссой.
— Шарлотта?
Мои глаза открываются, когда убийца отталкивает меня от себя.
— Смит? — я должна заставить свой голос звучать достаточно громко, чтобы его услышали, поскольку всё о чем я думала, что я знаю, разбивается на миллион кусочков.
Но даже несмотря на то, что мой ум кричит, что меня нельзя так сильно предать, рациональная часть меня среднее телосложение, средний рост, явную нормальность, которая позволяет Смиту смешаться с толпой так хорошо, что взгляд скользит прямо мимо него. Человеческий хамелеон.
Слишком поздно отрицать, поэтому Смит не утруждает себя притворством и срывает маску. Его глаза горели, как раскаленные угли, жгучая ярость. — Что ты сделала? — Он плюёт на меня.
— Всё кончено, — говорю я, очень медленно поднимаясь. — Копы уже в пути — они, наверное, наблюдают за нами прямо сейчас.
— Ты лжёшь, — говорит Смит, но я слышу нотки сомнения в его голосе.
— Я позвонила им, перед тем, как ушла из дома.
— Анонимная наводка? И ты думаешь, что они поверят в это? — фыркает он, но его горечь пронизана отчаянием.
— Когда четверо подростков умерли, ФБР в городе и убийца всё ещё на свободе, я думаю, что они серьезно относятся к каждой наводке, — говорю я, пытаясь казаться более уверенной, чем я есть.
Он останавливается, а затем сосредотачивается на мне.
— И что они собираются сделать, когда всё, что они найдут, это девочку-подростка, при которой нож со следами крови, и поддельное имя того, кого она себе вообразила, — спрашивает он с жестокой улыбкой, и я в ужасе осознаю, что моя рука покинула карман и сжимает нож, направляя его на Смита.
Я пытаюсь опустить руку, чтобы снова спрятать нож, но я не могу двигаться.
— Как ты это делаешь? — спросила я дрожащим голосом. — Ты не Оракул.
— О нет, Шарлотта. Я — тот, кто снится Оракулам в самые темные ночи.
— Кто ты? — шепчу я.
— Меня называют Тунеядцем, — говорит он. — Я питаюсь от энергии ваших видений. Тех, с которыми ты не сражаешься. Ты хоть представляешь, насколько ты сильнее сделала меня за последние три недели? — Он усмехается, от этого мое сердце ускоряется. — Меня никто не может остановить. Особенно ты.
Он поворачивается и начинает бежать.
— Остановись! — кричу я, но не губами. Я кричу в голове, той же командой, как во втором взгляде. Я тянусь к нему теми же руками, которые оттягивают драпировку с моего второго взгляда. Инстинктивно, не понимая, что делаю, я представляю будущее, которое находится всего в нескольких секундах — но это будущее, тем не менее, — и наблюдаю, как Смит останавливается, поворачиваясь. Возвращается.
На его лице болезненная гримаса, но через несколько бесконечных секунд оно работает. Он возвращается, чтобы встать передо мной, его зубы так сильно сжаты, что мускулы болезненно выделяются на его челюсти.
— Ты не можешь это долго продолжать, — говорит он. — У тебя гораздо меньше контроля, чем у меня.
— Ты не хочешь, чтобы кого-то из нас поймали, — говорю я. — Ты пожертвуешь мной, если понадобится, но ты знаешь, что я невиновна. И они тоже это обнаружат.
— Разве? — спрашивает он, и его улыбка усиливается, когда в моём сердце полоснуло лезвия ужаса. — Если ты так невинна, то где ты была прошлой ночью?
Моё самообладание разбивается. Смит использует крошечный провал и снова пускается в бег.
— Нет! Я не могу позволить ему уйти, я не могу! В этот момент я понятия не имею, что я делаю; мысли отсутствуют, только импульс, который я не узнаю. Я обхватываю кулон пальцами и вытаскиваю нас обоих из реальности и в….в другое место.
Я лежу, ошеломленная на зеркальном полу, глядя на мой купол. На мою сверхъестественную область.
И Смит здесь со мной.
Он вскакивает на ноги и начинает бежать, и мне требуется всего лишь секунда, чтобы понять, что он направляется к двери на краю отражающего пола. Он утверждал, что ничего не знал об этом.