Без страховки

Мостовой курил, пуская сигаретный дым в открытое окно, и с усмешкой слушал очередной спор Синицкой и Чистякова. На этот раз – о настоящей любви. Чистяков вел «Газель» в сплошном потоке машин на трассе и откровенно поясничал, делая вид, что горячо отстаивает свои убеждения. Ольга в запале спора этого, как обычно, не замечала.

– Настоящая любовь – это еще и ответственность, – настаивала Синицкая, – это готовность к самопожертвованию ради любимого человека!

– Ну, милая, – покачал головой Игорь и подмигнул

– Я про ослепляющее чувство ничего не говорила, – возразила Синицкая, но договорить ей не удалось.

Мостовой выбросил окурок и потянулся к рации. Спорщики сразу же замолчали и насторожились. Вызов дежурного МЧС, как правило, не сулил ничего хорошего. Чистяков, услышав, что дежурный спрашивает о месте нахождения бригады спасателей и как далеко они от перевала Чунгат, сразу стал прижиматься к обочине дороги. Синицкая помогала Борису разворачивать карту на приборной доске и задумчиво покусывала нижнюю губу. Задача бригаде ставилась не совсем обычная.

На Чунгат любили водить группы начинающих. Там находилась очень удобная и популярная у скалолазов стена утеса Клюв. Кто и когда так окрестил его, Чистяков не знал. Сколько он себя помнил, всегда звучали фразы «сходить на Клюв», «тренировка на Клюве». Название было очень меткое. Если въезжаешь на машине в ущелье с севера, то с правой стороны, сразу же, на фоне неба появляется скала, которая по форме точь-в-точь напоминает клюв птицы, торчащий снизу вверх. Как будто птица лежит на земле. Если в ущелье въезжать вечером, когда небо начинает темнеть, то чернеющий Клюв на темно-синем небе выглядит очень зловеще. Размытый рисунок темнеющих гор рисует в воображении и саму тушу гигантской дохлой птицы, нависшей над перевалом.

По сообщению дежурного, случилась неприятность с парнишкой из группы начинающих скалолазов, которую инструктор привел на Клюв. Подозрение было на острый аппендицит.

– Все горноспасатели сейчас в разгоне. Ближайшая группа сможет добраться до места не раньше чем часов через пять-шесть. «Скорую» я туда уже отправил, – рассказывал дежурный по рации. – Но до Клюва, как я понял, ей не добраться. Ждите их на перевале, бригада номер 53. У тебя там Чистяков – бывший альпинист. Пусть попробует переправить к ребятам врача.

– Эй, эй! – возмутился Чистяков и стал вырывать у Мостового рацию. – Вы что, с ума там все посходили? Там расщелина метров тридцать шириной! Как я вашего врача туда перетащу?

– Игорек, сообразишь там с инструктором группы на месте, – продолжал дежурный. – Ты же Клюв наверняка знаешь.

– Конечно, знаю. Каждая группа переправу наводит для себя, а потом снимает. Там врач на «Скорой» хоть мужик или тетка?

– Успокойся – мужик, – ответил дежурный. – Все равно выхода другого нет. Спроси у Синицкой, она тебе объяснит.

Ругаясь, Чистяков стал разворачивать машину.

– Он прав, Игорь, – сказала Синицкая. – Тут часы могут решать все. Мы же не знаем, на какой стадии у него воспаление. Может, у нас в запасе всего пара часов? А потом разрыв – и перитонит. В горах нам его не спасти.

– В самом деле, что ты ругаешься? – спокойно вставил Мостовой. – Вспомни, сколько раз ты с гор людей спускал, да еще и в беспомощном состоянии. Если сможешь больного перетянуть на эту сторону, то здорового врача – тем более.

– Я не по этому поводу возмущаюсь, – пробурчал Чистяков. – Где наши вертолеты, где вертолеты горноспасателей? У них же есть подъемники, для лежачего положения пострадавшего.

– Ну, не на всех же вертолетах, – продолжал Мостовой урезонивать друга. – А на тех, что сейчас есть под рукой, – нет подъемников.

– Вот как раз по этому поводу и возмущаюсь, – не сдавался Игорь, – двадцать первый век на дворе, а у нас не все спасательные вертолеты техникой укомплектованы.

– Ну, пожалуйся Шойгу, – не удержалась от ехидства Синицкая. – Кстати, тебе самому придется лазить несколько раз через расщелину в лагерь альпинистов. Сначала врача доставишь, меня, а потом необходимые медикаменты.

– А потом все в обратном порядке, – обрадовал Мостовой.

– И все я! – со стоном проговорил Чистяков. – По веревкам я, в мусоропроводы я, на деревья за кошками опять я...

– А я тяжелый и крупный, – напомнил Мостовой. – К тому же я на руководящей работе, а ты у нас альпинист…

– Ну да! – согласился Чистяков со вздохом. – Худенький альпинист. Негр я у вас.

– Негры тоже худенькими бывают, – «утешила» Игоря Синицкая.

Машина «Скорой помощи» с номером 53 догнала спасателей у въезда в ущелье. Молодой невысокий врач с лысеющим темечком, назвавшийся Иваном, к возможности переправки его через расщелину на веревке отнесся спокойно. Скорее даже с энтузиазмом. Чистяков заявил, что знает место, откуда им придется начинать совместную операцию, и поехал первым. Минут через тридцать обе машины прижались к каменистому склону. Вершина Клюва была хорошо видна с дороги. На отвесной стене скалы кто-то висел на веревках, значит, спортсмены не прекратили тренировку.

Чистяков начал распоряжаться – сейчас он был главным специалистом. Велев врачу «Скорой помощи» и Ольге Синицкой готовить все необходимое и паковать в один вместительный баул, он с Борей Мостовым двинулся через склон к расщелине. На всякий случай спасатели захватили из своей машины альпинистское снаряжение, которое может понадобиться дополнительно.

Расщелина была не шире двадцати метров и примерно такой же глубины. Со стороны ущелья склон ее был обрывистым, почти вертикальным. С той стороны, где устроили свой лагерь альпинисты, край расщелины был более пологий и осыпавшийся. Именно с той стороны можно было спуститься на самое дно расщелины, где протекал небольшой ручей, даже без специального снаряжения. Поэтому Клюв и пользовался такой популярностью. И стена для тренировок подходящая, и условия для лагеря хорошие.

Инструктор группы Влад Пахомов, которого Чистяков прекрасно знал, стоял на другой стороне и махал спасателям рукой. Переправу он навел, по мнению Чистякова, «грамотную». Был лишь один неприятный момент: противоположный край расщелины находился метра на три ниже того, на котором стояли спасатели. Это облегчало доставку врача и медикаментов в лагерь, используя простое скольжение на карабине по веревке вниз. А вот обратная транспортировка, тем более больного, усложнялась тем, что людей придется тащить вверх.