Без ума от любви
Шрифт:
Когда все ушли, Йен повернулся и начал расстегивать промокший корсаж платья Бет. Пока он снимал корсаж и расстегивал юбки, Бет вытирала мокрое лицо.
Раздевать ее было удовольствием, даже если он просто старался согреть ее. Она пыталась помочь ему снять с нее юбки и сорочку, но не смогла — сильно дрожали пальцы.
Йен опустился на колено, чтобы развязать ее панталончики и спустить их с ног. Ее шелковые чулки измялись и лежали на полу.
Йен провел руками по ее холодным бедрам и по ее бокам. Она стояла, прикрыв
Дождь барабанил по окнам, заливая стекла. За окном блеснула молния, и загремел гром.
Йен поднял Бет, не переставая целовать ее, и опустил в наполненную горячей водой ванну. Опустившись в теплую воду и почувствовав облегчение, Бет закрыла глаза. Йен сбросил жилет, воротничок и рубашку и швырнул их в кучу мокрой одежды. Бет открыла глаза, когда он со стуком снимал башмаки и брюки. Он растер обнаженную кожу оставленным горничной полотенцем и спустил ноги в ванну, положив их по обе стороны от Бет.
Горячая вода проникала в каждую складочку его тела, и ему стало легче.
Он в детстве терпеть не мог горячие ванны — кричал, что вода обжигает его, даже когда вода была просто теплой. Его отец не верил ему и приказывал лакею посадить Йена в ванну.
— Здесь не хватит места для нас двоих.
Бет расслабленно улыбнулась, прищурив голубые глаза.
— Мне надо только согреть ноги.
Йен вытер полотенцем свои мокрые волосы, а Бет прислонилась к углу медной ванны и наблюдала за ним. Он послал бы Керри распоряжение прислать им чистую одежду, но только не сейчас. Ни одной грешной душе в этом доме не придется бежать по улицам во время грозы.
— Этот отель довольно подозрителен, — тихо заметила Бет. Она смотрела, как разбегается рябь по воде, и руками изобразила под водой маленькие цифры восьмерок. — Не в такого сорта местах останавливаются респектабельные леди и джентльмены.
— А это имеет значение?
Йен считал, что все комнаты одинаковы.
— Да нет. Это еще один грех, совершенный в ночь, в которой так много греха. Вот уж не думала, что мне так понравится грешить! Йен, спасибо вам за то, что показали это мне.
Она внимательно смотрела на него и заметила, что его жезл возбужден и направлен прямо на нее.
Бет была прекрасна. Ее руки и ноги, такие белые на фоне медной ванны, ее соски, затвердевшие от холода и желания…
Распушенные темные волосы плавали возле ее плеч, а волоски между ее бедер были еще темнее.
Бет раскраснелась от жара, она улыбалась, голубые глаза сияли.
Гроза над Монмартром гремела, как артиллерийская канонада. Никто, даже Керри, не знал, где они находятся.
Жизнью Йена управляли другие люди — события и разговоры проносились мимо него прежде, чем он мог в них разобраться. Другие люди решали, жить ли ему в сумасшедшем доме
А теперь в бурный поток его жизни вошла Бет и стояла там как скала. Все остальное проносилось мимо него, только Бет оставалась.
Йен хотел, чтобы она с ним никогда не расставалась.
Йен наклонился и поставил ее на ноги. Ее тело было скользким, а его прикосновение — приятным.
— Вам все еще холодно, — сказала Бет.
— И вы меня согреете.
Он выхватил из стопки еще одно полотенце и завернул в него Бет, пока она снова не задрожала от холода. Тепло ее тела было лучше огня, лучше, чем вся на свете горячая вода.
Он осторожно вынул ее из ванны и понес к узкой кровати рядом с печкой. Горничная нагрела кирпичи, завернула в полотенце и подложила под старые, но чистые простыни.
Йен уложил Бет в теплую постель. Она взглянула на него, ничуть не обеспокоенная тем, что Йен отбросил полотенце и растянулся на кровати рядом с ней. Он накрыл их обоих покрывалом, и они грелись в этом коконе, согретом кирпичами и телом Бет.
Бет обняла Йена.
— Какой еще непристойности вы собираетесь меня научить? — улыбнулась Бет.
Она все еще не понимала.
— Сегодня не будет никаких игр.
— О…
В ее тоне слышалось разочарование.
Йен убрал с ее лица мокрые волосы и повернулся так, что его тело только наполовину лежало на ней. Ее дыхание, легкое и сладкое, касалось его губ.
— Обещайте мне, — сказал Йен.
— Что именно?
— Обещайте, что скажете мне, когда остановиться.
Она подняла бровь.
— Это зависит оттого, с чего вы начнете.
Бет все еще думала, что он играет с ней.
— Не позволяйте мне причинить вам боль.
— Хорошо, — сказала она, все еще улыбаясь.
Йен закрыл рукой ее глаза и легкими поцелуями покрывал подбородок и губы. Она приготовилась поласкать его языком, но он уклонился.
— Я хочу тебя, — краснея, прошептала Бет. — Но прошло очень много времени. Может быть, я не смогу.
Он потрогал кожу между ее ног и пальцами ощутил горячую влажность.
— Сможете.
— Откуда вы знаете?
Она притворялась, будто у нее большой опыт, но делить постель с удовлетворенным мужем и страстное слияние с любовником — не одно и то же. Одно — долг, а другое — безумие. Вероятно, ее муж делал исполнение этого долга приятным, но Йен хотел не покорную жену, ложившуюся на спину перед своим мужем. Он хотел показать Бет все оттенки наслаждения — от невероятно нежного до безумного и грубого. Он хотел, чтобы потом они упали на постель измученные и опустошенные, но удовлетворенные. Он хотел с ней всего, но не хотел пресной покорности.