Без выбора
Шрифт:
Роман проводил её к предпоследнему ряду и усадил посередине.
– Сиди. Просто сиди, Виталина, - сквозь зубы проговорил он, и его кадык нервно дернулся. – У тебя талант, девочка. Выводить меня из себя одним словом. Нравится меня злить? Не советую и дальше продолжать, за последствия не ручаюсь, ты же меня понимаешь? О чем я.
Он наклонился, поставив руки на подлокотники по обе стороны от девушки, таким образом заключив её в плен. Вита замерла, опасаясь шумно дышать. Несмотря на расстояние между ними, ей почему-то стало казаться, что, если она вздохнет поглубже, то
И что это такое?
Роман продолжал буравить её взглядом, в который вложил всю злость, даже бешенство, испытываемое им. Вита сильнее вжалась в спинку кресла. Он ей ничего не сделает, страха не было, было что-то другое, куда более сильное, что никак не вписывалось в её восприятие.
Она ничего не ответила Багровскому. Тот оттолкнулся от подлокотников:
– Буду через две минуты.
Почему Вита не сомневалась, что он не задержится ни на секунду?
Ей удалось отвлечься от нехороших мыслей спустя полчаса после начала сеанса.
Девушке предоставили всё: и попкорн, и колу, и ещё какие-то сладости. Отсутствовали лишь чипсы. Принесли и легкий плед на тот случай, если у неё замерзнут ноги.
– Зачем… Не стоит, - ей стало неудобно, и она попыталась вернуть плед сотруднице. Та улыбнулась.
– Я положу на соседнее кресло. На всякий случай.
Роман молчал. Как вернулся – ни слова, за что Вита мысленно поблагодарила Небеса. Разговаривать с ним - как ходить по минному полю. Пока у них плохо получалось вести диалог.
Погас свет, начались титры к фильму, и у Виты всё внимание переключилось на происходящее на экране. Сюжет мгновенно увлек её, но через некоторое время Вита незаметно заерзала. Что-то отвлекало её, доставляло дискомфорт. Она не знала, что автоматически в зал включилась легкая подача воздуха от кондиционера.
Вита оторвалась от экрана, увидев, что Роман встает. Сердце тревожно защемило. Ей не хотелось уходить. Возможно, Багровскому фильм не интересен, и он решил их увезти? Она не успела ничего спросить вслух, увидела, как Роман берет плед, разрывает упаковку и достает его.
– У тебя мурашки, - негромко сказал он на её молчаливый вопрос.
Вита нервно улыбнулась. Забота от него воспринималась остро, с подвохом. Ей придется чем-то пожертвовать, подстраиваться, меняться. Почему она сама не вспомнила про плед?
Она хотела взять у Романа плед, но так и не смогла оторвать руку от подлокотника, потому что увидела, как Багровский встает перед ней, благо пространство позволяло, и опускается на корточки.
Это слишком…
Это…
Мужская рука дотронулась до её лодыжки, напрочь лишив возможности додумать. У Виты распахнулись глаза. Больше она не смотрела на экран, не до него стало. Сидящий на корточках мужчина забрал всё внимание на себя против её воли.
То ли интимная атмосфера кинозала таким странным образом действовала на Виту, то ли ещё что-то. Она потом не сможет вспомнить. Ей надо было сразу воспротивиться, сказать, чтобы Роман немедленно поднимался, перестал её трогать, дурить. Ни к чему. Что она не поведется на его уловки, но Вита упорно молчала.
Смотрела на Багровского. На его темные короткие волосы, на смуглую кожу, на легкую щетину на скулах и подбородке.
– Вита, милая, - мужская рука заскользила от её лодыжки кверху, пробираясь к колену, под платьем. Вита, как выброшенная на берег рыба, открыла рот, намереваясь втянуть в себя хотя бы жалкий глоток воздуха, а у неё ничего не получалось.
Широкая рука с легкой шероховатостью будоражила и распространяла вокруг себя феерическое тепло, непривычное, выбивающее Виту из зоны комфорта, лишая возможности говорить и двигаться.
Между тем, ладонь добралась до её колена и двинулась к внутренней стороне бедра. Сам же Роман подтянул тело и теперь находился максимально близко к ней.
– Девочка моя, да что же ты делаешь со мной… Ты хотя бы понимаешь, как на меня действуешь, Вита? А? Ни хера не понимаешь. Абсолютно, - рука сильнее вдавилась в кожу бедра.
– Дай мне себя, моя хорошая, дай…
– Что…
Выдохнула Вита, абсолютно не готовая ни услышать что-то подобное, ни почувствовать жадные мужские руки на своих ногах.
Но больше всего её поразило выражение лица Багровского. Если отбросить в сторону их личную неприязнь, вражду, целый ворох непонимания, Вита сказала бы, что ему больно. Что он страдает, испытывая непонятные для неё муки. Ему тяжело. Но отчего?
Догадка настолько ошарашила Виталину, она настолько выбивалась из привычного восприятия девушки, что в неё сложно было поверить.
Неужели Роман сейчас находится в таком состоянии, потому что не имеет возможности… касаться ее?
Бред.
Вита даже попыталась мотнуть головой, прогоняя наваждение. Не получилось.
– Я хочу тебя потрогать. Немного, - в подтверждении своих слов Багровский снова погладил её бедро, распространяя тепло и сумасшедшие искры. – Не пугайся, не отталкивай меня. Я не сделаю тебе ничего плохого, Вита. Просто пусти меня к себе…
Он дышал рвано, говорил так, словно каждое слово ему давалось с трудом, он выталкивал их из себя. Вита, того не замечая, сильнее вцепилась в подлокотники.
– Я не сделаю тебе ничего плохого. Не пугайся, пожалуйста… И не отталкивай меня… Я с ума по тебе схожу, девочка.
Его рука сдвинулась и снова устремилась выше.
И ещё выше.
Вита интуитивно попыталась сдвинуть колени, оборвав доступ к телу, но не получилось. На пути возникла преграда в виде второй руки.
– Рома, - она хотела податься вперед, остановить его. Нельзя допускать, чтобы он трогал её! В голове зазвенел предупреждающий колокольчик, но, как оказалось, с запозданием. Вита не видела, на что нажал Багровский, но её кресло неожиданно пришло в движение. Спинка плавно начала опускаться, а подставка, предназначенная для ног, напротив, приподниматься. Вита охнула, растерялась, и её растерянности хватило Багровскому, чтобы тот перешёл к более решительным действиям.