Бездарность поневоле
Шрифт:
— Смотря, сколько ехать, — пожал плечами эльф, поглаживая по голове все еще не желающую уйти девочку.
— До южного форпоста, — краем глаза заметив, что девушки вытаскивают на носилках трупы орков, я подошла поближе и загородила обзор девочке. Эльф благодарно кивнул и прикинул что-то в уме.
— Завра к полудню я уже буду достаточно силен, — ответил он, наконец.
— Отлично, значит выезжаем послезавтра утром, — как можно громче объявила я. Плохо, что сказать? Мы опаздываем. Сильно опаздываем, а путь на повозке займет вдвое больше времени, чем просто верхом. На повозке мы доедем за день, когда как верхом
Куча безжизненных тел, как попало сваленная на заднем дворе, уже начала привлекать внимаени падальщиков, когда мы пришли, чтобы сжечь трупы. Анетта начала читать положенные случаю молитвы, а я скрипела зубами, глядя, как Мириам взбалтывает зелье, поджигающее органические материалы. Будь у меня магия огня… Как же я по ней скучаю. Когда у меня отняли возможность пользоваться стихией огня, я не понимала, как это сложно… ладно, будет еще время себя пожалеть… А может, и не будет, но это даже еще лучше.
Анетта закончила молитвы и Мириам кинула бутылек из хрупкого, бьющегося от малейшего давления, стекла в кучу тел. Бездымный огонь охватил покойников и всего за несколько секунд превратил их в пепел. Хорошо. Нам не нужны неприятности в виде стаи вампиров или банды орков, поэтому огонь, выдающий нас с головой, нам не нужен.
— Откуда ты знаешь молитвы? — тихо спросила я у Анетты, глядя на быстро остывающее пепелище.
— Мой отец — священник, — с печальным вздохом ответила девушка. Я понимающе кивнула. Ей, наверняка, запрещали любую профессию, кроме целительства, а она пошла против воли родителей. Неужели, так любит зелья, яды и взрывы? Или, есть другие причины?
Два спокойных дня пролетели просто незаметно. По крайней мере, для меня. Я почти все время спала. Сказался стресс — отпечаток последних событий, произошедших в пути. Я только помню, что девицы постоянно хлопотали вокруг дроу, а его маленькая, неугомонная сестренка доставала всех вопросами о том, что же здесь произошло. Все эти воспоминания сохранились в моей голове урывками, потому что просыпалась я только чтобы поесть.
— Просыпайся, — раздраженный голос ворвался в мое сонное сознание. Я с трудом приоткрыла глаза и приподнялась на локте. Печально оглядела пустую комнату и Мириам, мечущую молнии глазами и упершую руки в бока, — нам пора ехать, — с этими словами она вышла, громко стуча каблуками сапог.
Я широко зевнула, потянулась и еще раз печально осмотрела совершенно пустую комнату с одной только кроватью и горой бесполезных деревяшек в углу. Пришлось немало потрудиться, чтобы перенести все обломки мебели в один угол. После «уборки» осталась только кровать. Я встала, снова потянулась и не сдержала очередной зевок. Напялила свежую рубашку, штаны и сапоги без каблука и пошла на задний двор, к колодцу.
— Мы уезжаем, да? — радостно спросила меня Ниэл, стоило мне только спуститься с лестницы. Я улыбнулась и кивнула малышке. Та хотела спросить еще что-то, но с утра я не отличаюсь особой разговорчивостью, поэтому вышла из трактира раньше, чем девочка успела задать следующий вопрос.
Степь да степь кругом… Рассвет и прохладный ветер. Трактир на этом пустынном просторе смотрится как-то нелепо. Меня редко посещают такие мысли, но утро и необходимость куда-то ехать навевают философское настроение. Хотя, я рада уехать с этого кладбища, на котором совсем недавно пировала смерть.
Идя к колодцу,
Я уверенным шагом прошла дальше, но завернув за угол, резко остановилась. Неожиданная картина… Растерзанные в фарш лошади валялись под навесом конюшни. Наши, живые и здоровые, стояли в отдалении и испуганно фыркали. Сорваться с места им не давал защитный круг. Меня затошнило. Ну, вот, блин! Настроение испорчено! А ведь я пробегала мимо этой конюшни, но тогда темно уже стемнело, да и не до того было.
С трудом сдержав рвотный позыв, я направилась к колодцу, где уже умывалась Кетрин. Заметив меня, девушка неприязненно скривила губы и поспешила уйти. Не поняла. Что это за показное пренебрежение? Ладно, потом разберусь. Сначала приведу себя в божеский вид.
Умывшись и слегка пригладив волосы, я вернулась на дор трактира и обнаружила, что все уже готово к путешествию и эльф сидит на повозке, свесив ноги. Рядом радостно бегает Ниэл, предвкушая путешествие. И чему радуется?
Четыре мои спутницы, завидев меня, молча расселись кто на козлы, кто в повозку и начали усиленно показывать, что я их задерживаю.
— Мои вещи хоть взяли? — недовольно пробурчала я, кажется, понимая, что произошло.
Анетта, приготовившись править лошадьми, фыркнула и указала на мою сумку, небрежно закинутую в угол повозки. И то ладно. Я торопливо залезла в повозку и уселась рядом с эльфом, надеясь уточнить у него причины игнорирования моей скромной персоны.
— Что произошло, в чем дело? — шепнула я Эйдгару, когда заметила, что Кетрин и Сара, сидящие в повозке, начали дремать. — Почему они меня игнорируют? Дроу хитро улыбнулся и, поудобнее пересев, ответил:
— Ты взялась ими командовать, а после того, как я очнулся, просто завалилась спать, не помогая им в уходе за мной и за моей сестрой, — пояснил он. — Как ты хочешь, чтобы они к тебе после этого относились?
Я сжала кулаки и стиснула зубы. Да если бы не я, ни одна из них не выжила бы! Они ведь не смогут справиться даже с раненым шанка! Да и не так уж сложно пару раз в день сменить повязку раненому дроу, который постоянно зубоскалит и шутит по поводу и без. А с девочкой справиться вообще легко: дать ей безобидные реактивы, окрашивающие воду в разные цвета, и она занята на все оставшееся детство. Подозреваю, что дело здесь в другом. Моя помощь девушкам теперь не нужна и можно свесить на меня все мыслимые и немыслимые грехи и снова стать высокомерными дамами.
Немного остыв, я заметила понятливую усмешку дроу. Он знал о том, что произошло? Но… Нет. И лучше мне не спрашивать. Сам он промолчит, а мне не нужно, чтобы одна из сокурсниц услышала о том, что я применяла свои боевые навыки, и по прибытии доложила преподавателям.
Я хотела сменить тему и спросить эльф о том, что же произошло в той таверне, но мне показалось, что пока не стоит, а то мало ли… Не думаю, что он сентиментальный, но расспрашивать лучше тогда, когда раны заживут.
Я положила под голову свою тощенькую сумку и прикрыла глаза. Сон не шел, даже задремать не удавалось, и я решила проанализировать характеры своих сокурсниц. Вспомнить уроки Горыныча, пусть и не на слишком сложных примерах.