Бездна. Первые после бога
Шрифт:
– Твоя правда. И сколько дашь?
– Дай примерить.
– Бери.
Кормчий натянул на себя жилет, покрасовался в маленькое зеркало. Потом снял, осмотрел.
– Вроде не рваный. Десять пул даю.
Михаил не представлял себе, что такое пулы, но согласился. Зачем ему здесь и сейчас спасательный жилет?
Довольный сделкой, Георгий отсчитал десяток медных монет. Судя по тому, как заблестели у рулевого глаза, Михаил понял, что кормчий «нагрел» его на сделке. Ну и ладно, зато теперь он сможет пассажиром
Ночью он не столько спал на жестких досках палубы, сколько вертелся. Сон не шел. Михаил размышлял о дальнейших своих шагах, вспоминал прежнюю жизнь. Удастся ему еще хоть раз увидеть родителей? Или он останется здесь навсегда? Разница велика. Нет многих привычных вещей вроде компьютера и телефона – той же железной дороги нет. И жизнь тут очень неспешная, несуетная, как в его время. Часов у людей нет, все приблизительно – после полудня или после вторых петухов. Никто никуда не спешит, все делается основательно. На изготовленный плотником стол можно вдесятером залезть, и он даже не скрипнет. А попробуй вдвоем забраться на современный стол из прессованных опилок?
Сравнивая два мира, две Руси, Михаил находил отличия, плюсы и минусы. И он никак не мог решить для себя, какой мир ему ближе. Свой, прежний – привычнее и понятнее, а этот – интереснее.
Глава 2. Татары
Утром Михаил встал невыспавшийся, с головной болью. Попрощавшись с командой, сошел на берег.
У многочисленных судов всех размеров, облепивших причалы, уже суетились купцы и их помощники. С кораблей сгружали и несли на ярмарку тюки, узлы, сундуки, катили бочки с вином, медом, воском, маслом и еще бог знает с чем.
Михаил подходил к кораблям, интересовался – не идет ли судно на Москву? И везде получал неутешительный ответ.
Один из парней, видя его расстроенную физиономию, подсказал:
– Ты, парень, смотреть не умеешь, подходишь ко всем. А спрашивать попутное судно надо у тех, кто уже расторговался, купил здесь другой товар и грузится, кто обратно скоро пойдет.
Михаил поблагодарил. Мелочь, а досадно, что сам не сообразил. Надо впредь мозг подключать.
Теперь он шел по причалу, не интересуясь судами, с которых товар выгружали – он подошел к суденышку, на которое заносили тюки. С виду объемные, но грузчики, по-местному – амбалы, – несли их легко.
Михаил подошел, поинтересовался, кто владелец судна и товаров.
К нему не торопясь приблизился дородный муж с окладистой бородой.
– Если ты насчет постоя судна, так уплачено.
– Нет, я хотел добраться с вами до Москвы.
– Если пассажиром и с моими харчами – две деньги. Будешь помогать грести – одна.
– Когда отходите?
– Сейчас загрузимся и отходим.
– Согласен.
Михаил
– Вещичек много ли? – поинтересовался владелец судна.
– Все на мне.
Владелец судна, он же купец, скептически оглядел Михаила, хмыкнул, но ничего не сказал.
– Проходи.
Михаил поднялся по трапу на судно – это был речной ушкуй об одной мачте.
Амбалы сбросили в трюм еще два тюка, купец кивнул и черкнул палочкой по восковой дощечке.
– Все, отчаливаем.
Парень из команды отвязал веревку от бревна и лихо спрыгнул на судно.
Оттолкнувшись веслом от причала, вышли на чистую воду. Течение сразу понесло ушкуй вниз.
– На весла!
Сам купец встал у рулевого весла.
Команда на ушкуе была побольше, чем на ладье у Георгия – восемь человек вместе с Михаилом.
Восемь весел вспенили воду. Ветра не было совсем, потому парус не поднимали.
– И-раз! И-раз! – командовал купец.
Судно шло, прижимаясь к левому берегу. На середине реки, на стремнине, течение было более быстрым и отнимало много сил.
Порядки на ушкуе оказались такие же, как и на ладье. Утром завтракали, второй раз ели вечером. Когда ветер был попутный, ставили парус, и тогда гребцы отдыхали.
На третий день миновали Нижний Новгород. На ночную стоянку у городской пристани не останавливались.
– Дорого у пристани-то! – объяснил купец.
Дотемна они успели пройти до Оки, там свернули влево; отойдя на пару верст, пристали к берегу.
Вероятно, места корабельщикам были знакомые, останавливались они здесь не раз. На земле было выжжено пятно от костра, рядом – поваленная колода, подтесанная топором вроде лавки. В отличие от других дней после ужина выставили дежурного.
– Разбойнички иногда балуют, места обжитые, – посетовал купец Илья.
Дальше уже шли по Оке. С ушкуя Михаил видел по левому берегу деревушки и села.
– Земли Рязанского княжества пошли, – заметил купец, – скоро Переславль. Надо остановку сделать, о прошлом годе рожь у них уродилась, можно прикупить.
Однако когда они добрались до Переславля, городские ворота, выходившие к берегу, оказались заперты. На высоком берегу виднелся огромный ров, за ним – высокие, метров пять, стены из бревен.
– Торг у рязанцев здесь, на берегу. И никого!
Купец нахмурился. Запертые ворота и пустой торг означали беду. Либо враг на подходе, либо эпидемия чумы или моровой язвы. И то и другое одинаково плохо.
– Мимо идем, – зычно скомандовал купец. – Тут, в полдня пути, Солотчинский монастырь есть, там у монахов все и прикупим.
Но Михаил заметил, как помрачнело лицо Ильи. Стоя за рулевым веслом, он бросал внимательные взгляды на берега.
Ушкуй шел под парусом, подгоняемый попутным ветром.