Шрифт:
ПРОЛОГ
Если вы читаете эти строки, значит в ваши руки попала коллекция «бездомных снов», которые были собраны мною во время экспериментов для проекта FMG. Проект For my ghosts подразумевал факт того, что сны, в которых реальность в той или иной степени схожа с нашей, на самом деле является проекцией сна того «Я», который в действительности находится в том мире, где происходят события сна. Иными словами, некоторые сны являются, своего рода, зеркалом иной действительности. Из этого же вытекает факт того, что мы способны видеть «бездомные сны» благодаря
Собственно, моей целью и являлось найти закономерности и способы, как оставаться в иной действительности дольше. В идеале – как полностью перенести своё сознание в другое «Я». И я солгу, если скажу, что эта разработка не главная цель всей моей жизни.
Моя жизнь обернулась так, что моя жена и дочка пропали без вести порядка 10 лет назад и потеряв надежду их найти, я зацепился за теорию квантового бессмертия. Она и привела меня к открытию феномена бездомных снов, благодаря которому я и хотел вновь найти их, какой бы цены это не стоило.
В ходе исследований я натыкался на некоторые странные аномалии, связанные с этим феноменом, но эта информация сейчас ни к чему. Главное, что я достиг своей цели, а в ваших руках истории, которые никто до этого не видел.
ЗОВ
Шум прибоя смешивается с шелестом листьев пальмы, пока ноги Мада омывала теплая чистая морская вода. Легкий ветерок, словно эфир развевал волосы, щекотал лицо, вызывая мурашки по всему телу. Райское место, тепло любимого человека и её сладкий голос у уха, от которого на лице возникала непроизвольная улыбка
– Мы наконец выбрались сюда, Аве…
– Да, Мад. Ты, я, и шум прибоя. Мне кажется, мы заслужили с тобой это.
– С учётом всего пережитого – да, заслужили. За эти пять лет мы столкнулись уже со всем, чем только можно.
– Но всегда стоит быть наготове. Помнишь ту ситуацию с семьей Гобов? – Мад склонил голову, чтобы лучше разглядеть лицо любимой в алых лучах заката, которые градиентом сменялись на нежно-фиолетовый с желтыми нотками. Её мудрые глаза сияли изумрудами, но блеск внезапно пропал. На мгновенье Мад зажмурился и вновь открыл глаза. Всё пришло в норму.
– Д…да, Аве, помню. Мы не заметили того, что было у нас под носом.
– Верно… Это была очень грубая ошибка с нашей стороны, особенно, с учётом опыта нашей работы.
– Не заметить столь очевидной подмены действительных событий со стороны её мужа. Я до сих пор не понимаю, как мы это допустили на наших сеансах и лишь усугубили положение.
– Он был слишком убедителен. Хорошо выстроенная речь с метафорами и прочими литературными приёмами, умноженная на эмоциональность, которой регулярно пользовался её муж.
– Но не забывай, что он делал это не специально. Он был болен, Аве.
– И именно это тебя тогда подкупило. Впрочем, как и сейчас. Ты ведь перенял его метод?
Услышав подобное, Мад содрогнулся и отстранился от любимой, не совсем понимая, что она имела ввиду. Солнце уже захлебнулось в океане, отчего всё покрылось синеватой пеленой.
– …Аве?
– Мад, не притворяйся. Я же знаю, что ты используешь ту же самую методику, что и мистер Гоб.
– Аве, о чём ты говоришь… Я никогда так не поступал. – На лице мужчины неподдельное удивление, смешанное с шоком, ведь она застала его врасплох. И этот шок был оттого, что он не ожидал услышать подобного от жены.
Внезапно Аве с серьезного лица озарилась улыбкой и крепко обняла своего мужа, смотря в его глаза.
– Расслабься, Мад. Я шучу.
Мужчина сперва поёжился от объятий, но после расслаблено выдохнул и также обнял Аве.
– Тебе не стоит так шутить, Аве. Ты ведь меня правда напугала, солнце.
– Прости-прости, Мад. Похорони свои сомнения и будь спокоен. Просто помни. Я всего лишь…
Твой. Дурной. Сон.
Мгновенно на небосводе разгорелась яркая вспышка, которая озарила весь пляж.
Мад закрыл глаза, и открыв их, увидел нечто белое.
Белая палата. Медицинская койка. Кипарисы и полная луна за окном. Мад не спеша приподнялся и сел на кровать. Слеза скатилась с его щеки на белые простыни.
– Ты всего лишь мой последний дурной сон…
НОЧНАЯ СМЕНА
Ночь.
Вольная непроглядная одинокая ночь, в объятиях которой остался молодой врач по имени Генри.
Это было его третье дежурство в ту пору, когда солнце погибает от рук сестры луны, и вся власть переходит младшей. Взгляд, полный сожаления, тусклыми лучами проникает сквозь оконное стекло, заполняя всю комнату тоской. Это необходимый цикл, ведь дети ночи также имеют право на жизнь.
Кофе.
Холодный свет лампы озарял Генри, мирно пьющего горячий напиток. В здании толком никого не осталось: он, да ещё пара медсестер, которые в случае чего должны помочь откачать пациента. Мужчина сделал ещё несколько глотков кофе и направился к лифту. В ночную пору ему всегда становилось не по себе.
Странное ноющее чувство близ шеи. Длинные пустые коридоры под тусклым светом и без того бледных ламп. Там, где с утра течёт и пульсирует кровь в лице большого количества персонала и постоянного притока больных, ночью обращается вспять, и белый великан в лице больницы засыпает.