Безликие: первая охота
Шрифт:
Нет, я не жалуюсь и не оправдываюсь, первые два дня было даже весело. Я много слушал рассказы госпожи Алиши о безликих и способах их убийства, правда, все сводилось к обездвиживанию, разрыву связей черного сердца и последующему обезглавливанию, но были и нюансы. На скребуна, например, стоило охотиться по ночам — днем эти твари уползали в свое гнездо, куда человеку просто не протиснуться. И выманить их оттуда было почти невозможно. Некоторых стоило ловить на живца, других — выманивать свиной кровью или куриными потрохами. Были безликие, первого уровня, мелкие пакостники, которых можно было поймать только
Почему так происходит — мне не говорили. Все преподносилось в качестве непреложных истин и аксиом, которые не подлежат сомнению или обсуждению. Просто делай, как говорят книги и записи охотников до тебя, ведь за это знание, скорее всего, кто-то умер.
— А когда мы поговорим о перчатке? — просил я Алишу, когда девушка заканчивала очередную лекцию.
Сразу после занятий мы отправимся с Пириусом в спортивный зал, где телохранитель и товарищ госпожи де Гранж будет выбивать из меня дух, называя это основами рукопашного боя, так что я пытался растянуть время нахождения в классе.
— Ты еще не готов пользоваться реликвией, — ответила девушка.
— Почему? — не унимался я.
— Потому что как только тварь почует перчатку на твоей руке, один из вас рано или поздно умрет, — послышалось из дверей.
Это сказал Пириус, который уже подпирал плечом дверной косяк в ожидании окончания теоретического занятия.
Я неловко поерзал на стуле, переваривая слова мужчины.
— Значит, безликий пришел в участок за… перчаткой?
— Он пришел на ее запах или силу, называй как хочешь, — ответила Алиша. — Перчатка — оружие для опытного охотника рода, ты до нее еще не дорос. И Пириус прав. Если тварь поймет, что на твоей руке — она будет драться с удвоенной яростью, а иногда, как в твоем случае — еще и начнет преследование. Так что пока тебе стоит обходиться знаниями, что оставили мои предки.
Девушка демонстративно положила ладонь на раскрытый дневник одного из охотников рода, который жил пятьсот лет назад. Именно его описание душителя, безликого третьего уровня, мы подробно разбирали сегодня.
— Ладно! Хватит вопросов! Мал! Подъем! — скомандовал Пириус и, хоть мне этого не хотелось, но пришлось подчиниться и проследовать за мужчиной в гимнастический зал.
— Сегодня поработаем с холодным оружием, — сообщил мужчина, подходя к небольшому столу, заваленному форменным антиквариатом. — Каждый охотник должен уметь обращаться с мечом или саблей, это обязательный минимум. Возможно, с коротким боевым топором.
— Как огромная секира поможет мне в бою с безликими? — спросил я.
Пириус только повел бровью, после чего выудил из горы оружия палку длинной не больше метра с маленьким железным лезвием на конце.
— Чтоб ты знал, Маловер, боевой топор выглядит вот так. Быстрый, легкий, и смертельно опасный для противника инструмент. А то, что ты мог встретить в книгах или увидеть в кино на сеансе — выдумки. Боевой топор в разы легче тех, которыми рубят дерево. Ведь его задача — рубить плоть, а она намного мягче и податливее. На! Попробуй!
Мужчина бросил мне палку, которая по какому-то недоразумению именовалась боевым топором, и я смог оценить вес незнакомого оружия самостоятельно. И в самом деле, грамм восемьсот, с перевесом на боевую часть.
Я неловко сделал пару взмахов, а после — войдя во вкус — рубанул по воздуху уже от души. Скорость топорик развивал умопомрачительную и я уже представил, как узкое, с ладонь, но острое лезвие врубается в лапу скребуна или вовсе — рассекает кости грудной клетки.
— Или вот, попробуй булаву. Кстати, я бы обратил на твоем месте внимание на них, они отлично маскируются под полицейские дубинки.
— Я молодой офицер, мне не положено ходить с дубинкой, только если на выезде, — на автомате ответил я, но булаву в руки взял.
Она тоже оказалась простой отполированной палкой с небольшим витым шаром на конце.
— Смотри. Это оболочка из свинца, а внутри стальной сердечник. Между ними есть небольшая полость. Сделано, чтобы булава не отскочила от доспеха или шлема, а чуть деформируясь, будто вгрызлась в цель при ударе, — прокомментировал Пириус, который теперь стоял рядом и наблюдал за моей инспекцией. — Тут в набалдашнике грамм шестьсот, а с учетом рычага и скорости… Короче, переломать кости — секундное дело. Даже грудь скребуну можно проломить, если предварительно всадить пару путь из «Виконта»…
После последовал следующий лот — булава, но уже с цепным подвесом.
— Принцип действия тот же, но требует большей сноровки, чтобы не поломать самому себе кости, — сказал Пириус.
— И все это используется для охоты на безликих?
— Многие вещи, на самом деле. Огнестрельного оружия недостаточно, чтобы прикончить тварь. Только если ты не виртуозный стрелок, который отстрелит твари голову. Но это редкая удача.
— И госпожа Алиша тоже пользуется холодным оружием?
— Конечно. У нее комплект из двух коротких мечей и двух кривых сабель, — с улыбкой ответил Пириус. — Под настроение.
«Точно психованная», — подумал я.
Но булава мне понравилась, хотя не так сильно, как легкий и острый боевой топор.
А потом начались тренировки. Я бегал по залу, прыгал, перекатывался, размахивал тяжелыми полуторными и двуручными мечами, работал с топорами и булавами. Во второй половине занятия Пириус сказал, что будем боксировать — ведь перчатка признала меня своим хозяином, так что навык кулачного боя для меня будет основным.
— Я тут на днях поговорил с Алишей… — начал мужчина, извлекая откуда-то из-за стола кейс, при виде которого у меня дрогнуло сердце, — тебе все же надо к ней привыкать. Все равно теперь тебе ее носить.
Внутри лежала черная латная перчатка. Чистая, матовая, с мелкими трещинками на бронированном манжете — такая, какой я ее помнил. С разрешения Пириуса я подошел к столу и потянулся к реликвии рода де Гранж. Только коснувшись черного металла, по мне будто прокатилась волна покоя, и я быстро, но ловко, в момент, натянул перчатку на правую руку. Пириус внимательно наблюдал и за моей реакцией, и за моими действиями, подмечая что-то, известное только ему одному, но мне было все равно. Только натянув доспех на руку, я понял, как же сильно меня тянуло к этому странному артефакту древности, будто бы он звал меня.