Безликий. Возрождение
Шрифт:
Оказалось, что не только дверь, но и окна, и даже стены не поддались попыткам разрушения. Телефон нельзя сказать чтобы не работал, но постоянно соединял с заведениями на манер тех, что попались и мне. Да и вообще за более конкретными сведениями мне следует обратиться не к нему – скромному члену Ордена, – а к более значимым персонам. Вот только большую часть самых значимых уже следует на том свете с фонарями искать – померли от непонятных, но тем не менее несовместимых с жизнью причин. Интересные вообще-то новости…
– Так давай, веди к своему духовному начальству,
В довесок к словам монаху был выделен легкий толчок в спину для скорейшего перебирания ногами. Скорость беременной улитки, с которой он поплелся провожать нас к более осведомленным людям, меня никак не устраивала. Поднявшись вслед за нашим провожатым на второй этаж, мы медленно продвигались по длинному коридору, по бокам которого видны были абсолютно одинаковые двери. В воздухе витали неуловимые вибрации смерти и того ужаса, что лежит на грани человеческого восприятия. Лишь в ночных кошмарах и бредовых видениях простые люди могут разглядеть слабую тень истинного хоровода безумия, царящего по ту сторону сознания.
– Кельи братьев, – прокомментировал монах. – Многие предпочли затвориться в них в надежде на спасение.
Что я мог сказать? Тактика страуса, прячущего голову в песок и надеющегося таким образом избежать опасности, никогда не приносила успеха. К тому же из-за нескольких дверей, кстати плотно закрытых изнутри, ощутимо пованивало мертвечиной. Видимо, некоторые уже «спаслись» от жизни в нашем мире. Вдруг одна из дверей словно взорвалась, и из проема выбежало, не побоюсь этого слова, существо, лишь внешним видом отдаленно напоминающее человека.
– Где я? Опять кошмар! Вы не посмеете убить меня! – бессвязные крики можно было услышать и в другом конце здания, у меня же, стоящего на таком близком расстоянии от источника воплей, заложило уши, словно при посадке самолета.
Я с пристальным интересом изучал это нечто, лишь пару дней назад бывшее человеком. Его глаза пристально смотрели на нас, но не видели. Нет, я неправильно выразился, его глаза видели, но не нас, стоящих прямо перед ним, а нечто другое. Словно перед его взором была другая, совмещенная с нашей, реальность.
Окажись на моем месте дипломированный психиатр, он бы наверняка предположил воздействие галлюциногенных препаратов или буйную фазу у больного шизофренией. Но взгляд материалиста, отрицающего все оккультное, в данной ситуации был бы верхом человеческого идиотизма, хотя воистину no limitus homikus dolboebicus, а иначе говоря, нет предела человеческому расп..ству. Ну не может человек, входящий в монашеский орден, кстати, тесно связанный с оккультными практиками, сойти с ума в такой странной форме.
Тут у появившегося из кельи в руке возник небольшой, но крайне острый кинжал. Держал он его грамотно, обратным хватом, как нельзя более подходящим для нанесения режущего удара, что заставило меня переместить руку поближе к кобуре.
– Брат Марк, это я, Симон, – попытался заговорить с ним наш проводник. – Ты не узнаешь меня?
Зря он это сказал, тут и к гадалке ходить не надо. При этих словах в глазах Марка медленно
– Симон… Не-ет, Симон умер. Его убили, – невнятной скороговоркой пробормотал он. – Ты обманка! Очередной кошмар, фантом. Но тебе не удастся меня обмануть…
Не договорив, Марк стремительным прыжком метнулся к Симону. Лезвие кинжала уже шло по широкой дуге, на пути которой находилось горло выбранной жертвы. «Хорошо, что я привык носить пистолет с патроном в стволе и не ставить оружие на предохранитель», – промелькнула в голове мысль за тот ничтожный промежуток времени, который потребовался, чтобы всадить в кинжальщика пару пуль. Первая девятимиллиметровая маслина попала в плечо, заставив безумца отлететь в угол, попутно развернув его в полоборота; вторая же, вместо того чтобы попасть в другое плечо и отключить оставшуюся руку, вошла в шею, к чертовой матери перебив позвоночник. Диагноз – труп.
Наш проводник, как оказалось, откликающийся на имя Симон, стоял, прислонившись к стене, и звучно клацал зубами. Признаться честно, немногим тише, чем Люсьен несколько минут назад. Видно, он никак не мог прийти в себя по случаю, что его чуть было не прирезал собрат по вере, да еще предварительно заявивший, скажем так, вещи, не соответствующие действительности.
– Спасибо за спасение моей жизни, – монах с трудом отклеил себя от стенки. – Я буду молиться за вас, чтобы вы сумели выбраться из этого кошмара, в который превратился наш монастырь.
Нужны мне его молитвы, как алкашу безалкогольное пиво! Похоже, этот наивный тип считает, что я спас его шкуру из чистого альтруизма. Ну-ну. Это чувство мне неведомо в принципе, но вот благодарный информатор в чужом обществе может оказаться весьма и весьма полезен. Да и являться к здешнему начальству лучше в сопровождении живого проводника, а отнюдь не с рассказами о его внезапной кончине.
Параллельно с философскими размышлениями я деловито обшаривал карманы покойничка. Ничего стоящего обнаружить не удалось, но вот кинжал, все еще накрепко зажатый в мертвой руке, был достоин внимания. Неплохое приобретение, на мой скромный взгляд, – несколько вычурная рукоять, но зато вполне приличная сталь и баланс, равно пригодный как для обычного ножевого боя, так и для метания.
– Люсьен, вот тебе подарочек, – с этими словами я передал ей свой боевой трофей. – Похоже, что в этом уютном местечке без подобного рода игрушек не проживешь.
Она лишь кивнула, соглашаясь с моим высказыванием. Жалко мне девчонку, ей ведь, в отличие от меня, еще не доводилось оказываться в серьезных переделках, да и процесс перевода живого человека в абсолютно дохлое состояние она также увидела впервые в жизни. Впрочем, все, что не убивает нас, может пойти на пользу. Если Люсьен не сломается в этом круговороте событий и вдобавок останется в живых, это даст серьезную закалку от большинства жизненных неприятностей, столь часто происходящих в нашем веселом и разнообразном мире. Я лишь могу поддержать ее, но ни в коем случае не носиться, как с младенцем-несмышленышем – не в моих это принципах.