Безликий
Шрифт:
Военная хитрость Харри, мать его за ногу, великолепна и оправдана. Да, Ло стонет и матюгается из-за невозможности двигаться и горестных предчувствий. Всё верно, 14,5 никакая лёгкая броня не остановит, потому нету у тебя ноги, плеча и даже части челюсти. Медблок вогнал тебе наркоты, перетянул сосуды шнурами комбеза, жидким плотным гемокиселём облил морду через низ маски шлема. Медблок у кнехтов всегда хорош, он спасает, но Ло от того не легче, есть с чего.
Контракт предусматривает дополнительные за минимальный ущерб, а мы, защищаясь в нападении, наворотили о-ё-ё-й просто. И медцентр Солар
Я бегу за Девяткой, видя, как первым оказывается Себ. Мы победили. Крохотная победа в средней войнушке огромного дележа ресурсов галактики вселенскими корпорациями.
Турели мёртво смотрят вверх стволами.
Спарка дымится после попадания зажигалки из барабанника злого Апостола-сироты.
Часть гуков отступает, часть добиваем на бегу, им-то сожгло всё, забрала не поднять, они слепы. И мы добиваем на бегу.
А там впереди, на сейчас заметной позиции, сделанной из небольшого центра управления недостроенного цеха, нас ждёт какой-то хороший стрелок, всё же положивший, в сумме, пяток наших. Вернее, наш-то один, новичок Пять, а вот злой Себ явно знает всех кнехтов, подстреленных шарпом.
Потому и торопится, явно что-то зная из закрытой локалки Харри.
А, точно, вот они, стрелок и второй номер, плавают в серо-красной большущей луже. Ну, наши Апостолы оказались куда круче, да-да.
— Чтоб мне провалиться, — сказал Себ, сидя на корточках и открыв шлемы обоих. — Чтоб мне пусто было. Э, Семь, Девятка, вы только гляньте, такое не часто увидишь.
Глава 6
Серж оказался полностью прав. Нечасто увидишь, да-да. Жесть, как нечасто.
Стоило навести курсор на значок соцстатуса, чтобы увидеть данные. Частенько кнехты их скрывают… на Станциях, в мирных системах, в центральных тоже, но на честной войнушке никогда. Чтобы выжить, если что. В наших бойнях народу хоть задом ешь, но если сходишься в пределах двух-трёх Радиусов, тут многих знаешь хотя бы по имени с погонялом.
Кнехты временами благородны точно лётчики-асы Первой мировой, косившие под не существовавших благородных донов-рыцарей. Сегодня — ты, завтра — я, мало ли, как карта ляжет? Потому в плен порою брались те, о ком знали, порою выкупались и уходили. Прагматизм, чего уж, и заработали бабулек, и задел на будущее.
Но не сейчас. Чтобы там не рассказал личный чип.
Соцстатус легко выдаёт расклад — кто, откуда, награды за голову, если есть, послужной список, если имеется, плюшки в виде наград и всё такое. А также пол, возраст, расу, религиозные предпочтения и даже размер. Обуви, само собой, если что — снабдить пленных тапками, чтоб бежали в темпе.
Шарп оказалась женщиной. Тонкой короткостриженой блондинкой, с импом вместо левого глаза, не очень симпатичной, но приятной, какой-то очень уютной и домашней. И не поверишь, что кокнула столько наших.
Только дело крылось в другом — она, булькая кровью в лёгком и держа в руке один только нож, всем телом наваливалась на своего номера, наводчика, и т.д. Т. д, судя по блеску
Нетти Коул, квартеронка человеческой расы, 42, 39, 60, Алый крест, Алый крест, Серая звезда, мастер-сержант терции капитана Гуайдо, контракт «Золотой дракон», гражданство — Куолема, система Водолея
Ожидаемо. А вот её номер впрямь заставил нас с Девяткой скрипнуть зубами и застыть.
Эф многомногомногоцифр Семь, амнистированный БЕС, белый, человеческая раса, 35, 43, 82, Алый крест, Алый крест, Алый крест, Чёрный крест, капрал терции капитана Гуайдо, контракт «Золотой дракон», гражданство — Куолема, система Водолея
Крепкий облом с настоящим лицом умирал. Плавал в собственной крови и упрямо цеплялся за жизнь. От их бинтов ничего не осталось, гемоспрей не справился, да и не сможет он вправить назад посечённые кишки и раскрошенные рёбра. Мастер-сержант, шарп, завалившая наших, всё понимала. Если ты свободна, тебе 42 года и ты кнехт, жизнь давно научила быть честной к себе.
И, да, дарить жизни ей с её любовничком, амнистированным вольным бесом с настоящей харей от дорогих пластиков, никто не собирался. Глаз за глаз, даже если ты оставила себе один, что вполне логично. Имплант солидный, такой не возьмёт осколок, стандартный БП или даже шрапнель, позволит стрелять, потеряв оставшийся свой.
А его номер? Ну, что его номер? В конце-концов он один чёрт не мой, отличается вон той цифрой и той… А так, конечно, интересно.
— Стимул-то какой, да, бесятки? — Себ расплылся в широко-белоснежно-баклажанной улыбке. — От имени, думаю, отказался из-за дешёвых понтов, мол, жил под цифрой и сдохну с ней же, завоевав честь, славу и нормальную бабу. Да, красотка? Стой, мать твою, куда прёшь, Ал? Почему не со своей пятёркой, рядовой?!
— Ладно тебе, Себ, — сказал появившийся кнехт Алгол, за чьим плечом виднелся Маслак, ещё один серый гусь их отряда. — Чего тут, жизни, смотрю, сука эта радуется? Ничо, ничо, щас побалуемся-помилуемся, мразь, щас ты позавидуешь этому уроду, чо не померла.
— Да пошёл ты, — лопнув красный пузырь, чётко сказала шарп, — сосни у дружка, гнида.
И вскрыла себе горло, распахав его по самое не балуй. Серрейтором оно вообще сподручно, чик-чирик, как лесопилка сработала. Честно, отчасти храбро, от такой-то мясорубки точно не спасти, если нет под рукой медробота. Нашимевшийся — чинил наших.
— Во хитрая тварь, — сплюнул Алгол и покосился на нас, на Девятку, в частности, — крошка, а ты не хочешь помочь дяде спустить пар? Есть минутка, есть вон уголок…
— Дружка попроси, — сказала Девятка, — спустите друг другу, если не терпится до Станции.
— Слышь, бесо… — Алгол замолчал, глядя на Себа, сверлящего коллегу взглядом. — Чо?!
— Вернёмся на Станцию — разбирайся там, — серж мотнул стволом в сторону пролома, ведущего вглубь завода, — мы тут работаем, верно, Ал? Это мой номер, моя пятёрка и моя бесовка. Драть её могу только я, и то, если натурально, то с её согласия. Такой вот, сука, я романтичный, прямо сраный лорд Байрон, ага. Всосал, иль, типа, повторить, братуха, а?!