Безликий
Шрифт:
— Неужели?
Меид демонстративно откупорил флягу с дамасом и плеснул на ожог на руке. Жидкость зашипела и запузырилась, а Моран смертельно побледнела, и её зрачки расширились.
— Нет ничего невозможного, если есть желание. Слово «невозможно» придумали либо трусы, либо лентяи или глупцы. Невозможна только луна днем и солнце ночью, так как неподвластны ничьим желаниям, они лишь явления природы. Всё, чего мы желаем — возможно. Скоро начнется ураган, он принесет ледяной холод и смерть. Нужно успеть добраться до
Женщина судорожно сглотнула не в силах отвести взгляд от глаз под маской.
— Откуда вы…
— Разве это имеет значение? — сказал так тихо, что услышала только рабыня и снова вздрогнула, — много знать в наше время смертельно опасно, женщина.
Мы двигаемся в путь, как только вернется Ренат, — крикнул воинам, — будьте готовы, мы идем прямо на снежную бурю. Закройте лица, хлебните дамаса, приготовьте ваших лошадей.
— Велеария не может ехать с вами — она дочь Ода Великого, а вы простой меид. Ничтожество. Она ниада, и никто…, - Астрель сорвался на крик, стараясь привлечь внимание командора.
— Не смеет к ней прикасаться? — перебил его меид и криво усмехнулся, — На ней из одежды только мой плащ. Баорды унесли все сундуки еще до того, как я там появился. Может, вы сами понесете ее на руках, астрель? Ее голое тело такое горячее под моим плащом. Вам, несомненно, станет жарко.
Командор снова направил коня к Фао, и тот отшатнулся назад, осенив себя звездой несколько раз.
— Ну же. На вас перчатки, и вы сам служитель господа. Боитесь искушения?
Фао дернул за поводья, и его конь встал на дыбы, а меид оскорбительно расхохотался.
— А, может, ожогов или гнева Иллина?
— Вы будете гореть в Преисподней!
— Я и там побывал — есть места пострашнее пекла, астрель, и они намного ближе, чем вы думаете. Наааамнооого блиииже, — закончил мрачным шепотом, вселяя в астреля праведный ужас, — они в нас самих.
Вернулись остальные меиды и несколько стражей дас Ангро, они принесли тяжело раненых и мечи.
— Твою мать, ну и месиво там! Так мало выживших! Баорды! Десятки баордов! Гребаные ублюдки жрали их живьем!
— Святой Иллин! Вы видели? Следы…Будь я трижды проклят, если это не гайлар. Надо убираться отсюда да побыстрее.
— Гайларов не существует. Угомонитесь! Просто крупный волк. Ими кишит весь лес. По весне расставим капканы.
— С лапами размером с мою ладонь? Это не волк, мать вашу — это тварь величиной с медведя! Уходим. Я знаю, что говорю… я…
— Заткнешься прямо сейчас, трусливая задница!
— Это он их всех убил…Баордов. Он вернется. Вот увидите, почует наш запах и вернется.
Командор резко обернулся к воину астреля и двинулся на него.
— Еще одно слово, и я сам раздеру тебя на части так, что со мной ни один гайлар не сравнится, привяжу куски твоего мяса дереву и оставлю
— Что делать с ранеными, командор? — тот, кого Рейн называл Ренатом, склонил голову, ожидая ответа.
— Раненых с собой не возьмем, вы напрасно их принесли. Нам не на чем их перевозить, и они задержат нас в пути.
— Это противоречит законам господним! — воскликнул астрель, — Разве можно бросить здесь этих несчастных?
— Они все не жильцы, а мы рискуем застрять в бурю на переправе, которая и так может не выдержать вес всего отряда. Или вы готовы пожертвовать своей жизнью, астрель? — меид несколько секунд смотрел в глаза священнослужителя, — Так я и думал, — усмехнулся он.
— У меня иная миссия, — высокомерно сказал астрель, — я должен сопровождать мою велеарию. Дайте хотя бы отмолить их души перед Иллином.
— Всего лишь несколько минут назад не вы ли сказали мне, что ее нужно было бросить в лесу? Отмаливайте, может. ваши молитвы избавят их от страданий, хотя я бы предложил перерезать им глотки — это гораздо гуманнее.
Астрель спешился и склонился над тремя несчастными, лежащими в снегу. Сжимая пальцами пятиконечную звезду на длинной цепи, он освящал их души молитвами, отпуская в царство вечного покоя, беззвучно шевеля губами и стараясь не смотреть на развороченные грудные клетки и вспоротые животы. Поистине, эта миссия не нравилась ему все больше и больше, но мысли о повышении ранга и новых способностях, о золоте Валласа не давали ему покоя.
Проклятый меид был прав — они не жильцы и только задержат всех в дороге. Кажется, уже все мертвы. Вдруг один из раненных резко схватил астреля за руку.
— Это предатели! — хриплый шепот заставил Фао вздрогнуть от ужаса, — Меиды — изменники, мать вашу! Кому…кому вы доверились? Все меиды …это мятежники…За их головы…
Его слова оборвал кинжал, он метко встрял прямо во рту раненого, пригвоздив к земле, и заставил замолчать навечно, заливая снег кровью. Астрель медленно поднял голову и увидел Саяра, склонившегося над ним и бесцеремонно выдернувшего нож из глотки мертвого воина.
— Ни звука, мой Дас, иначе следующим я перережу глотку тебе, — вытирая окровавленное лезвие о рясу астреля.
— Предатель! — зашипел Фао, вскочил на ноги и заорал — Взять его! Взять их всех! Предатель! Меиды — предатели!
Люди Фао дас Ангро выхватили мечи, но их уже успели окружить плотным кольцом, а Саяр приставил нож к горлу астреля.
— Я предупреждал!
— Тцццц….как неловко вышло. Не дергаемся. Вы же не хотите, чтобы я отрезал ей голову? — голос предводителя меидов заставил всех замолчать, — Вам дорога ваша велеария, не так ли? Она как раз пришла в себя, — он перевел взгляд на девушку и рывком прижал к себе, заставив ту глухо застонать, — Как вовремя. Сложите оружие и станьте на колени.