Безрассудная

Хауэлл Ханна

– Да, даже он, хотя я никогда не вел себя так глупо. – Эйлис рассмеялась, и Александр улыбнулся, однако снова посерьезнел и, продолжая говорить, легонько провел пальцем по ее лицу. – Мне не нужна безропотная жена. Я с ненавистью вспоминаю время, когда у меня была жена, которая только улыбалась и соглашалась. Нет, у своей жены я хотел бы найти силу воли и разум, которые равнялись бы мужским. Печально, что у моей приемной матери, моих жен и супруги Барры, Агнес, были только жадность и злость. У тебя такой болезни нет, дорогая. Я не боюсь, что ты станешь замышлять что-либо за моей спиной, если не

согласишься с тем, что я скажу или сделаю.

Она услышала в этом мимолетном замечании выражение доверия. Это захлестнуло ее радостью, но она ничего не сказала. Если она скажет что-то, Александр поймет, насколько он открылся. Он выразил свое доверие, и она решила, что это прекрасно.

– Именно это сделали Агнес и другие – замыслили что-то и предали тебя? – спросила она, надеясь, что наконец услышит всю историю и поймет, почему он столь враждебно настроен к женщинам.

– Да. – Александр вздохнул, и его лицо стало жестче, когда он вспомнил то, что женщины сделали ему и Барре. – Они без всякого стыда использовали притворство и предательство для того, чтобы получить то, что хотели. Единственной их целью были власть и деньги; больше их не интересовало ничего. Их замыслы разорили Ратмор. Ложь, к которой прибегала моя приемная мать, и обещания, которые она давала, пытаясь получить все владение, принесли нам больше врагов, чем союзников. Именно один из ее вероломных планов привел моего отца к твоему дяде и к своей смерти.

Эйлис пожалела, что спросила о женщинах. Меньше всего она бы хотела вызвать в Александре гнев и ненависть, которые тот таил по отношению к ее дяде и клану Маккорди. Она уже не раз спрашивала, почему он столь плохо относится к женщинам. Хотя он видел, что она не похожа на других женщин, он не мог не помнить, что она принадлежит к клану Макфарланов. Эйлис осторожно посмотрела в его глаза и негромко вздохнула с облегчением, когда поняла, что его ярость не направлена на нее. Наконец-то он смотрел на нее как просто на Эйлис, а не как на одну из Макфарланов.

– И из-за них также началась война, которая продолжается по сей день, – пробормотала Эйлис.

– С ней будет покончено утром.

Эйлис не сразу поняла, о чем говорит Александр Она посмотрела на него с изумлением и злостью. Затем села, прижав одеяло к груди.

– Утром? – повторила она тихим сдавленным голосом. – Утром будет сражение?

– Да, утром. – Александра не удивила ее злость, но его явно заинтересовало, как эта злость сделала ее прелестные глаза черными и сердитыми.

– И когда ты собирался сказать мне об этом?

– Утром.

– Я полагаю, когда будет пущена первая стрела.

Она знала, что ее намеренно держали в неведении, и это бесило ее. Но ей следовало винить только себя. Она видела признаки приближающегося сражения, поскольку от нее трудно было скрыть все. Тем не менее она не задавала вопросов, никогда не просила что-либо объяснить, никогда не настаивала на подробностях. Она была слишком погружена в свои собственные проблемы относительно ребенка, недомоганий и мужа.

Но почему ее держали в неведении? Внезапно в ее голове возникла леденящая мысль, которая ударила ей в самое сердце. Александр мог держать в тайне известие о приближающемся сражении по одной причине – он боялся,

что она его предаст. Выругавшись, она выскользнула из кровати, слишком разъяренная, чтобы думать о своей наготе.

– Ты мне не доверяешь. Ты только что высказал уверенность, что я не буду замышлять что-либо за твоей спиной, но теперь я вижу, что ты не был искренним. – Эйлис схватила ночную рубашку и направилась к двери в ее спальню.

– Эйлис, о чем ты?

Она повернулась и бросила на него суровый взгляд:

– Я говорю, что мне нанесено оскорбление.

– Какое оскорбление? – буквально заревел Александр.

Он был искренне изумлен, что первый раз в его жизни женщина ему противоречит.

– Прекрати эти игры, Александр Макдаб. Ты ждал до сегодняшнего утра, чтобы сказать мне об этом сражении. Ты боялся, что я стану шпионить в пользу своих родственников.

– Ты сошла с ума! Возвращайся обратно и послушай, что я хочу сказать.

Его слова прозвучали так надменно, так снисходительно и повелительно, что Эйлис подумала – не направиться ли назад, чтобы ударить его прямо в нос кулаком.

– Нет. Я полагаю, что меня уже достаточно дурачили. – Она снова двинулась по направлению к своей комнате.

Выругавшись, Александр соскочил с кровати и догнал Эйлис. Она не успела выскользнуть. Он схватил ее сзади и, не обращая внимания на ее проклятия, повел обратно к кровати. Уложив Эйлис на простыни, он накрыл ее своим телом. Когда Александр наконец посмотрел на нее, прямо в лицо, то не смог удержаться от улыбки. Волосы Эйлис так спутались, закрывая лицо, что в них были видны только два яростных глаза. Он завел ее руки ей за голову и перехватил их так, что мог держать за запястья одной рукой, после чего начал мягко освобождать от волос ее лицо свободной рукой.

– У меня никогда не было подобных трудностей с женщиной, – пробормотал он и, отведя прядь с ее носа, оставил на его кончике поцелуй.

– Теперь у тебя есть эта трудность? – Его тяжесть, нежность его поцелуев лишили ее злости. – Оставь меня, ты, большой белобрысый чурбан. – Меньше всего она хотела, чтобы ее праведный гнев исчез из-за его красоты и ее собственной страсти, тем не менее она могла видеть, что именно так и происходит.

– Ты, возможно, не подозреваешь, какой «трудностью» являешься, – произнес он. – Я никогда не думал, что ты предашь меня или обитателей Ратмора, моя любовь. Говоря по правде, то, что ты можешь меня предать, никогда не приходило мне в голову все время, как я планировал сражение, и это говорит, насколько я тебе доверяю.

Она не сразу поверила этим тихим словам. Но когда поверила, это было подобно возвращению к жизни.

– Тем не менее ты сделал все, чтобы я ничего не знала о предстоящем сражении. Я слышала какие-то слухи, но я думала, что мои чересчур заботливые сиделки хотят защитить меня от всего, и именно поэтому я слышала столь мало.

– Именно защитить тебя я и намеревался. Дорогая, мы скоро будем сражаться с твоим дядей, последним твоим родственником. Завтрашнее сражение будет битвой между твоим кланом и кланом, членом которого ты стала, выйдя замуж. Именно твой дядя и собирается напасть на родственников твоего ребенка и детей Майри. Я хочу тебя от этого защитить.