Безумие Бардов
Шрифт:
Вода была прозрачной, чистой и вкусной. Напившись, подружки сбросили одежду и беззаботно полезли купаться, ни на мгновение не задумавшись о том, что в реке могут возиться какие-нибудь хищники. Потом, правда, выяснилось, что Ира поставила защиту, отпугивающую желающих полакомиться их мясом, кем бы те ни были. Девочки с визгом плавали наперегонки, брызгали друг на друга, хохотали во весь голос, пребывая в полной уверенности, что все равно никто не услышит. Однако ошиблись.
– У-паэ, схирвэ! – прервал их веселье чей-то сердитый голос. – Тси-эцу ои бакха! Ико-и туроку, эцэке!
Надя с недоумением оглянулась и увидела долбленую пирогу, в которой застыл статуей невысокий смуглый мужчина с очень удивленным лицом. На нем были только потертые кожаные штаны, в руках он сжимал короткое копье с костяным наконечником.
– Опа-на… – растерянно протянула Ира. – А люди здесь водятся… Правда, дикари, скорее всего.
– И что теперь?
– Попробовать объясниться. Ты уже умеешь считывать незнакомый язык из памяти носителя?
– Нет, – смутилась Надя, – мы этого еще не проходили, это только в старших классах изучают.
– Тогда я считаю и передам тебе инфопакет.
Ира погрузилась в память аборигена и быстро нашла искомое. Перекачав знания себе в мозг, она передала сжатый пакет подруге, убедившись предварительно, что та способна адаптировать его. Вскоре девочки поняли, что сказал им дикарь: «Эй, вы! Здесь же бакха живет! Вылезайте немедленно, дуры!»
– Извини, мы не знали, – вежливо сказала Ира на местном языке, обращения на «вы» в нем не существовало. – А что такое бакха?
– Вот откусит тебе голову, тогда узнаешь! – сердито рявкнул абориген. – Вы чего из деревни сбежали? Вот ужо Старшая вас поучит, чтоб не бегали, где не след! Лодку куда дели?
– Нет у нас лодки, – хихикнула Надя. – Мы с равнины пришли.
– С равнины? – не поверил он. – Там никто не живет!
Гинкэ смотрел на девочек со слишком белой кожей, и никак не мог понять, откуда они здесь взялись. Обычно дети, даже сбежав, так далеко не забирались – для этого нужна пирога, вплавь сюда никак не добраться. Съедят по дороге. Он встревоженно покосился на всплески неподалеку – явно несколько молодых бакха резвятся. Но не трогают девчонок. Разве так бывает? Обычно достаточно ногу в воду сунуть, чтобы с ходу откусили. Странные дети тем временем выбрались на берег и натянули на себя одежду, какой Гинкэ никогда еще не видел. Это совсем доконало охотника. Неужто, кроме народа Оторэ, есть другие люди? Еще деды искали, но так никого и не нашли. Но даже не это важно, а другое: кто отпустил девочек, величайшую ценность для племени, одних?
Подогнав пирогу к берегу, он показал детям на шкуру випха позади себя. Они без лишних разговоров влезли внутрь и уселись на шкуру. Охотник оттолкнулся от песка и быстро двинулся в сторону деревни – не до охоты сейчас, надо срочно отвезти детей к Старшей, пусть она разбирается.
Пирога быстро скользила по реке, Надя с интересом смотрела по сторонам, но кроме стены кустов ничего не видела. Над водой царил полумрак, в воздух то и дело выпрыгивала рыба, которую часто на ходу глотали какие-то ящеры – их было хорошо видно в прозрачной воде. Наверное, это и есть те самые бакха, которыми пугал их абориген. Зубастые, ничего не скажешь… Девочка поежилась, представив, что такое чудище ухватило за ногу. Точно – дуры. Полезли купаться, и не подумав про опасность.
– Что думаешь? – тихо спросила она по-русски.
– А что тут думать? – пожала плечами Ира. – Какое-то дикое племя. Но на удивление дружелюбное, обычно дикари чужаков сразу убивают. Пока рано выводы делать, поглядим чего в их деревне будет. Все лучше, чем самим по равнине без толку шляться. Вреда они нам причинить не смогут – я поставила зеркальную защиту и на физическом, и на ментальном уровнях, дядя Эрик научил.
– Поглядим, – поежилась Надя. – Домой хочется… Мама там с ума сходит…
– Ты извини, что я тебя на этот Эльсиор потащила… – виновато опустила голову Ира. – Но кто ж мог знать, что так получится? Сколько я раньше по разным мирам гуляла, ничего не было. А тут вдруг…
– Да чего уж тут… Мы с тобой в одной лодке.
– И точно – в лодке.
Девочки нервно захихикали. Они не обратили внимания, что абориген внимательно слушает непонятный разговор и хмурится. Гинкэ и в самом деле растерялся – никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил не по-человечески: в деревне и на хуторах говорили одинаково. Оторэ жили только на большом лесистом острове в дельте реки, других людей они не встречали. На равнину старались не выбираться, наученные горьким опытом – если днем она казалось безопасной, то ночью там появлялись бесчисленные стаи горхо, не боящихся даже огня. Ночевать в степи было чистой воды самоубийством – пока от одного зверя отобьешься, десять других разорвут на части. А к реке хищники не совались, удовлетворяя жажду из родников – бакха охотно поедали их, тогда как людей почти не трогали, если не соваться в воду.
Уставшие за день девочки вскоре уснули. Гинкэ поглядывал на них с легкой улыбкой – дети и дети, только одеждой и белой кожей отличаются от маленьких оторэ. Вон, русая уткнулась носом в кулачок и сопит себе вовсю, совсем как Иво, его младшая сестренка. А темноволосая вообще в клубочек на шкуре свернулась. Окинув взглядом окрестности, охотник облегченно вздохнул – вот и озеро, теперь до деревни совсем недолго, да и безопаснее здесь. Как ни странно, бакха в озере не жили, только в реке, и это несказанно облегчало жизнь немногочисленного племени.
Бросив озабоченный взгляд на небо, Гинкэ направил пирогу к большому острову посреди озера. Солнце стояло в зените, но здесь иначе и не бывало. Темнота наступала, когда оно медленно темнело и пропадало. Звезд или лун оторэ никогда не видели, знали о них только по рассказам Старшей, но не очень ей верили.
Впереди показался деревянный причал. Охотник подогнал к нему пирогу, привязал и принялся будить девочек. Проснулись они не сразу.
Наде снилось, что пора вставать в школу, и она, повернувшись на другой бок, пробурчала: «Ну щас, мам, еще минутку…». Однако вскоре открыла глаза и поняла, что находится не в своей кровати, а в долбленой пироге, на шкуре неизвестного животного. Осознав все, девочка чуть не расплакалась – мама была неизвестно где. Точнее – она сама забралась неведомо куда. Со вздохом Надя встала и выбралась из лодки. Ира уже стояла на причале и окидывала взглядом окрестности.
Деревня оказалась довольно большой – несколько сотен плетеных из коричневой лозы хижин, обмазанных глиной. На улице было довольно чисто, ничем неприятным не пахло, разве что рыбой, целую кучу которой чистили невдалеке мальчишки. Они тут же прервали свое занятие, с любопытством уставившись на гостей. Слева сохли шкуры каких-то животных, впереди пыхала жаром гончарная печь, куда покрытый потом мужчина загружал новую партию горшков.
– Слушай, а разве на этой стадии развития уже умеют глину обжигать? – удивленно спросила Надя у подруги.