Безумные

Anyuta

Как бы грубо это не звучало, но моя бабуля уже слишком стара для таких историй. Да и кому вообще в голову придет, обсуждать с родной бабушкой свою глубоко-личную-жизнь? Особенно такую, как у меня.

— Пирог вкусный. Как и всегда. Ты пакеты все разгрузила? Порошок стиральный тот привез?

Делаю вид, что недовольный женский вздох пролетает мимо моих ушей. Продолжаю восхищаться домашней выпечкой и громко зову деда на чай, лишь бы не дать бабуле возможности снова интересоваться тем, чем не следует.

— Так ты заберешь сегодня Милу? Или вы в контрах? — спрашивает дед, возвращаясь к нам.

— У нас билеты в кино на сегодняшний вечер. Она ждала этот фильм.

Допив чай, поднимаюсь на второй этаж. Комната моей сестры украшена гирляндой с большими круглыми огнями, что горят день и ночь и несомненно беспокоят деда. Он постоянно говорит, что они могут вспыхнуть. Повсюду плюшевые мишки разных цветов. Её самый любимый — тот, что размером с целое кресло. Последний подарок родителей.

Нахожу Милу на полу с телефоном в руках. Её ноги лежат на огромных мягких лапах, а под головой декоративная оранжевая подушка.

— А где же сумка с вещами? — оглядываюсь я. — Еще не собралась?

Она переводит на меня глаза, но продолжает что-то печатать:

— Я не поеду с тобой.

— Проведешь выходные с телефоном? А я билеты в кино купил.

— И без тебя могу сходить. Лучше возьми с собой одну из своих одноразовых девок.

Сдержанно вздыхаю и опускаюсь на пол. Пять лет стараюсь быть для нее братом, другом и тем, кто может совместить в себе заботу отца и любовь матери. Как называют такого человека, учитывая, что две последние роли до сих пор остаются для меня недосягаемыми?

— Ты что, ревнуешь? — усмехаюсь я, поддев её плечо ногой.

— Делать мне больше нечего. Ты просто такой козел, Макс.

— С чего это? — улыбаюсь. Она такая забавная, когда обзывается. — Я ведь и обидеться могу. Кстати, сколько раз я просил тебя при наших не выражаться так?

— Друзья твои такие же, — бубнит Мила, не отрывая глаз от экрана телефона. — Если будешь продолжать в том же духе, то отупеешь окончательно. И как только девки ведутся на такое!

— Эй, балда, ты о чем говоришь вообще?

— О том, что дождаться не могу, когда перееду в общежитие и буду жить своей жизнью! Делать, что захочу, ходить в кино, когда захочу и целоваться с тем, с кем захочу!

— Я что запрещаю тебе в кино ходить?

— Всегда ты выбираешь день и время, а не я. И знаешь, почему? Потому что мой выбор чудным образом постоянно приходится именно на ту субботу, когда у тебя намечены эти чертовы игрульки. Вот бы разочек заглянуть за эту завесу и увидеть, каков ты по ту сторону. Фраер, наверное? Сидишь на диванчике с раскинутыми в стороны ногами и подзываешь к себе глупых девок, да? А они такие: ой, красавчик, я хочу тебя! Готова подарить всю себя только тебе! О, да! О, да! Даня с Кириллом такие же бабники? Да что я спрашиваю — конечно же это так! Фу! Мерзость да и только!

У Милы слишком переменчивое настроение и сложный характер. Надеюсь, со временем её упрямство и вредность сойдут на нет. Иной раз мне кажется, что я так и не смог научить её чему-то действительно важному. Не знаю, может все родители задумываются об этом, но ведь я-то — старший брат. На меня возложена немного иная миссия, разве нет?

Наша разница в возрасте — двенадцать лет, но иной раз мне кажется, что мы с ней одногодки. Это чувство возникает, когда мы остаемся наедине, как сейчас. Она рассказывает мне об однокласснице, которая в тайне от родителей встречается с мужиком на десять лет старше себя уже полгода, а я при этом не стесняюсь назвать эту малолетку непристойным словечком. Мила может спросить меня о планах на вечер, и я спокойно скажу ей, что возможно встречусь с одной знакомой, от чего сестра со скучающим видом закатывает глаза и выдает, мол, не забудь пополнить ящик в ванной с презервативами. Я понятия не имею, правильные ли у нас с ней отношения, так ли должно строиться общение брата с сестрой, между которыми баррикады из двенадцати лет, но одно знаю точно — Мила — хорошая девочка и ни за что не наделает какихнибудь глупостей. Я просто не доверяю другим людям, вот и все. Она — единственное, что осталось у меня.

— Поехали со мной? — перевожу я тему. — После фильма можем заехать в какой-нибудь ресторан. Ты ведь любишь пасту, — предлагаю я, снова щелкнув её по носу. — А вообще, можешь все свои вещи собрать и переехать ко мне. Прямо сейчас.

Холодный взгляд сестры заметно теплеет. Знаю, сейчас она снова думает о бабушке с дедушкой, и эти мысли превращают её раздражение в беспокойство.

— Ты ведь знаешь, что я не перееду, — слабо улыбается она, положив телефон на пол. — Специально так говоришь, чтобы тему сменить. Постоянно от меня закрываешься.

— Ты действительно так думаешь?

— Что ты закрываешься — да. — Смотрит на меня несколько секунд, потом с улыбкой закатывает глаза и поднимается на локтях: — Может, после фильма лучше заедем в ваш клуб? Сегодня пятница, там будут танцы, диджей… И от вашего «Цезаря» я в восторге.

— Туда пускают только с двадцати одного года, а тебе семнадцать.

— Да меня же там все знают! К тому же, этот клуб принадлежит моему самому любимому и лучшему брату на свете, — с деланной гордостью заявляет она. Переворачивается на живот, прижимает подушку к груди и смотрит на меня щенячьими глазами. — Ну, пожа-а-алуйста. Я очень люблю танцевать. И сегодня у вас нет закрытой вечеринки!

— Мила…

— Максим, ну я ведь под твоим присмотром, как и всегда, — продолжает настаивать она. — Ко мне никто не подходит, потому что все знают, кто мой брат. Пожалуйста, я ведь всего лишь повеселиться хочу немного. Слопаю «Цезарь», полчаса попляшу и домой поедем. И не забывай, я так-то в обиде на тебя, если что.

По-видимому, мой протяжный вздох означает для Милы «да». Она резко подскакивает, сжимает меня в объятиях и начинает носиться по комнате в поисках дорожной сумки.

* * *

— Уломала, — констатирует Илья, поглядывая на танцплощадку, где веселится Мила.

— Ох, Макс, мне бы такого братика в мои семнадцать! — ухмыляется Зоя, наш администратор.

— Сказала, что не дождется, когда встретит парня, который мне наваляет.

— Вот бы посмотреть на это зрелище!

— Спасибо, друзья, — усмехаюсь и разворачиваюсь лицом к подвыпившей-танцующей-толпе. Отыскав густую темную шевелюру и блестящую майку, позволяю себе взглянуть на крайний столик, за которым сидят три блондинки. Две из них — шикарные длинноногие куколки в коротких платьях, потягивают из трубочек холодный коктейль, но та, что сидит спиной, разительно отличается от своих подружек. Низенькая и пухленькая, с плохой осанкой, словно днем и ночью сидит перед компьютером. На ногах поношенные кроссовки «Адидас». Не удивлюсь, если она носит круглые очки, а на лбу у нее огромный прыщ.