Безумный бог
Шрифт:
После этого он повернулся лицом к Огму:
– Ну, что скажешь. Переплетчик? Вредный и в своем уме или безвредный псих?
– Мы должны судить тебя по тем же меркам, что Мистру и Келемвара, и, хотя ты тоже натворил ошибок за последние годы, мы все вынуждены согласиться, что ты вернулся к нам таким же порочным, как и прежде, – Огм бросил взгляд за спину Единственного, обращаясь к остальным богам Совета. – И мы все должны помнить, что Кайрика нельзя судить по его дьявольским поступкам. В его природе – сеять раздор, и он не мог бы исполнять свой долг, если бы не
– Ни за что! – Сьюн встряхнула огненной головой, разметав по залу языки пламени. Она была богиней Любви, а также Красоты, и поступки Кайрика глубоко ее оскорбили. – После того, что он сделал с Мистрой и Келемваром!
– А я выношу приговор в его пользу, – заявила Чантия. – Как бы то ни было, он вернулся к нам прежним.
– Вредоносный и в своем уме. – Летандер не стал ничего объяснять, да никто и не ожидал, что он пойдет против Чантии.
Сильванус покачал своей оленьей головой:
– А я другого мнения. Безумен он или в своем уме – не важно, все равно он считает, что имеет право творить в Фаэруне все что угодно, а я с этим не примирюсь. Голосую против него.
– Я тоже, – сказала Шара. – Ему нельзя доверять. Предлагаю лишить его полномочий и разделить их между нами.
– Так и знал, что ты это предложишь, – хмыкнул Темпос. – Дай тебе волю, так ты все вокруг накроешь своим черным балдахином. А вот я считаю, что нам никого не найти лучше, кто сеял бы раздор по всей земле, если только он поклянется больше никогда не читать «Кайринишад» и даже не искать эту книгу.
Кайрик поднял правую руку;
– Клянусь.
– Если ты веришь его словам, – загремел Талос, – то ты еще безумнее Кайрика. Я голосую против него, потому… – Разрушитель умолк, потом пожал плечами. – Потому что так хочу.
– Голоса разделились четыре на четыре, – заключил Тир. – А Кайрик не может голосовать.
Самодовольство на лице Единственного сменилось удивлением.
– Почему же?
– Потому что таков Кодекс Совета, – ответил Тир. – А теперь я скажу свое слово против тебя. Ты никогда не был надежным богом. Я подозреваю, что ты обезумел задолго до того, как стал одним из нас. Ты сумасшедший и поэтому ненадежный. Ты представляешь опасность для Равновесия.
– Что?
Кайрик попятился и наткнулся на перила. Он смотрел на Мистру с Келемваром, а я дрожал от страха и холода в животе. В эту минуту я понял, что все мои страдания напрасны, и я уже приготовился броситься на колени, моля Тира о милосердии. Но Единственный не сдался; испытанный им шок перерос в гнев, и он набросился на Тира.
– Ах ты, ядовитый змей! Сладкоречивый лицемер! Да ты…
– Кайрик! – раздался громкий окрик Келемвара, в котором не слышалось ни злобы, ни волнения, ни готовности к расправе.
Единственный сначала удивился, но потом огрызнулся на Повелителя Смерти:
– Злорадствуй, если хочешь. Я еще вернусь и сведу с тобой счеты.
– Я знаю, что ты не оставишь попыток поквитаться со мной, – ответил Келемвар. – Но что же будет сейчас? Ты готов подчиниться решению Совета?
Единственный оглядел зал, одарив презрительной улыбкой каждого бога, который проголосовал против него. Потом он снова взглянул на Келемвара, сплюнул на пол и кивнул:
– Разве у меня есть другой выбор?
– Никакого, – ответил Келемвар. – Я просто хотел знать, понимаешь ли ты это сам. Оказалось – понимаешь, и поэтому я должен признать, что ты в здравом уме.
– Вредоносный? Ты голосуешь за меня?
Серебряная маска смерти мрачно кивнула.
– По-прежнему боишься меня? – Кайрик снова самодовольно заулыбался, прекрасно понимая, что Повелитель Смерти проголосовал подобным образом вовсе не из чувства долга. – Что ж, я это не забуду.
– Уверен, что не забудешь, – сказал Тир. – Но приговор еще окончательно не вынесен. Последнее слово за Мистрой.
Лицо Кайрика окаменело, и я клянусь, что в моих жилах застыла кровь. То, что Келемвар высказался в пользу Единственного, было предопределено заранее; я тогда же это понял, ведь узурпатор был трусом и глупцом, которого охватывала дрожь от одной мысли о мести нашего Темного Повелителя. Но что скажет богиня Магии? Ее отличало почти такое же бесстрашие, как и Единственного, и она никогда не упускала возможности использовать свое преимущество, если таковое было на ее стороне.
Кайрик обратил злобный взгляд на Блудницу, даже не делая вида, что готов к примирению: он знал, что она все равно не поверит. Она или испугается его гнева, как Келемвар, или как последняя дура попытается избавиться от него.
– Ну? – потребовал ответа Единственный.
– Кайрик, после того, что ты сделал, как ты можешь о чем-то спрашивать? Моя ненависть к тебе возросла больше прежнего.
Огм взял ее за руку:
– Мистра, ты теперь богиня. Давно пора избавиться от привычек смертной…
Мистра накинулась на него как фурия:
– Довольно с меня твоих уроков, Огм! Больше никогда не напоминай мне о моем долге защищать Равновесие и о том, как его выполнять!
Переплетчик побледнел и выпустил ее руку, а я затрясся как осиновый лист. Блудница не знала страха. Я взглянул на серебряную маску Келемвара и постарался успокоиться; после всех перемен, которые он совершил в Городе Мертвых, мои мучения там вряд ли были бы хуже тех, что я вынес на службе у Единственного.
Однако Мистру не зря назвали Властительницей Тайн. Она взглянула на Кайрика, и я увидел, как он заулыбался. И тогда я понял, что он в своей безграничной хитрости давно сумел разглядеть то, что не сумел разглядеть я.
Когда Мистра заговорила, гнев ее смягчился.
– Но вопрос сейчас не в том, как велика моя ненависть, – Кайрик это знает не хуже меня. Если бы я не испытывала к нему ненависти, он был бы недостоин носить свое звание. Как богиня Магии, я имею право на собственные чувства. – В этом месте Мистра одарила Огма тем взглядом, какой любой разумный человек приберегает для надоедливых проныр, после она продолжила: – Но, как хранительница Равновесия, я должна действовать, опираясь на свою мудрость.