Безупречный шпион (сборник)
Шрифт:
– Спасибо, брат! – как можно прочувствованней сказал я. – Ты мне здорово помог!
– Я сделал все, что от меня зависит, – виновато сказал молодой человек. – Но у вас сложное положение… Ведь парафиновая проба дала положительные результаты…
– Ах, вот в чем дело…
Этот безотказный бюрократический метод живет еще с советских времен. Из всего многообразия событий отбираются только те, которые поддерживают позицию чиновничьего аппарата. А остальные истолковываются в соответствии с этой позицией. Значит, сейчас родная Служба
– Тогда все правильно, я сам виноват. Ничего, друг, правда – она сильней любых тестов!
И я подмигнул огорченному дипломату.
Может, он и неплохой парень, но… «С волками жить – каркать по-воронски», – с акцентом говорил сосед дядя Гиви из тиходонского детства. Через несколько лет станет плохим, и ему уже не будет стыдно в подобных ситуациях…
На следующий день меня вновь вызвали на допрос.
Как и обещал похожий на воблу следователь, мною занялись «другие люди», которые оказались одним человеком, моим ровесником. Конечно, не таким молодым, красивым и сильным, как я, но тоже находящимся в неплохой форме. Высокий, подтянутая фигура, резкие черты сурового лица, короткая стрижка, начавшие седеть виски, холодные серые глаза с испытующим прищуром. Он не был похож на обычного полицейского – те выглядят по-другому, не носят дорогих, тщательно отглаженных костюмов и не пахнут «Серебряным эгоистом». И манеры у них попроще и погрубее.
Это контрразведчик.
Во даже как! Открытие меня неприятно удивило. С чего бы это контрразведка заинтересовалась обычной уголовщиной?
– Можете называть меня Ян. Или Мирослав. Как вам больше нравится, – доброжелательно представился ровесник, я даже подумал, что сейчас он протянет руку. – А какое обращение предпочитаете вы?
Я пожал плечами.
– Ну, раз мы не разводим церемоний, то по имени – Геннадий. Можно Гена.
– Я знаю, как вас зовут, – кивнул он. – Хотите закурить?
Ян-Мирослав протянул пачку «Мальборо».
Во времена нашей молодости этот сорт сигарет считался наиболее престижным, именно их я блоками привозил из загранкомандировок. Значит, Ян-Мирослав консерватор. Как и я. Вообще этот человек вызывал симпатию. Может, потому, что мы были не только сверстниками, но и коллегами.
– Спасибо, я редко курю. Лучше скажите, за что меня задержали? За то, что жил рядом с лифтом, где произошло убийство? Или за то, что имел неосторожность пострелять в тире?
Он отложил сигареты.
– Тогда я тоже не буду. И выпивать, и курить лучше в компании.
Я думал, он проигнорировал вопросы по существу, но оказалось, что нет.
– Не одно убийство, а два. Кстати, такие вещи не происходят, а совершаются… Происходят катастрофы, затмения, войны… А стрелять в тире не возбраняется, тем более что вы прекрасно владеете оружием. И это не удивительно…
Последняя фраза меня насторожила, но виду я не подал. Просто молчал, ожидая продолжения. И оно последовало.
– Вы знаете, кого убили в вашем лифте?
– Нет, разумеется. Откуда я могу это знать? И потом, это вовсе не мой лифт!
– Верно, лифт действительно не ваш. Извините. А насчет убитых могу дать пояснение…
Я молчал. Часто это лучшая тактика. Во всяком случае, она ни к чему не обязывает.
– … Томас Морк – англичанин и Али Кассем – ливанец с британским паспортом. Оба высокопрофессиональные киллеры, работают на Интеллидженс Сервис… Морк долгие годы являлся штатным сотрудником отдела «мокрых дел», помните, такой был и у вас в НКВД?
– Не помню. Я никогда не имел дел с НКВД и совершенно не разбираюсь в его структуре.
Ян-Мирослав чуть заметно улыбнулся.
– А вот это неправда. Чуть позднее скажу – почему. Так вот, на счету у Морка – десятки ликвидаций. Потом, под влиянием парламента и общественности, его отдел официально упразднили, а он стал выполнять деликатные задания нелегально. Шесть лет назад Морк завербовал Кассема и привлек его к своей работе на агентурной основе. За ними много трупов. Они чрезвычайно опасны, осторожны и изощренно-хитры. И вот они убиты. Как обычные бандиты, которые залезли на чужую территорию. Кто мог запросто расправиться с такими мамонтами?
Я развел руками.
– Совершенно точно знаю, что не я…
Любитель американских сигарет вжикнул «молнией» черной кожаной папки и выложил передо мной пять фотографий.
– Только кто-то из них мог это сделать. Кого вы знаете?
Внимательно пересмотрел все снимки. Серьезные, уверенные в себе мужики с могучими шеями и чуть прищуренными, будто целящимися глазами. Третьим был Густав в каком-то мундире без знаков отличия. Я уделил ему не больше внимания, чем остальным, и, сложив фотографии стопкой, вернул контрразведчику.
– Я никого не знаю.
Мой симпатичный ровесник скептически кивнул.
– А прозвище Одиссей вам что-нибудь говорит?
– Нет.
– Плохо, Дмитрий. Очень плохо. Двойка.
– Меня зовут Геннадий.
Но собеседник не обратил внимания на этот жалкий лепет. Он принялся раскладывать все по полочкам и делал это педантично, логично и убедительно.
– Структуру НКВД изучают на первом курсе разведшколы, в спецдисциплине «История органов ВЧК – КГБ». Дмитрий Полянский сдал ее на «пятерку»…
Я молчал.
– С Вацлавом Черны вы учились на одном потоке, потом неоднократно работали по одним делам, в том числе и здесь, в Карлсбаде… И прекрасно знаете, что его оперативный псевдоним Одиссей. Вы ждали его в кафе «Опера» и приходили в морг на вскрытие. Бармен и паталогоанатом опознали вас по фотографии.
Я молчал.
– А старшая медсестра Мария Выборнова опознала по фотографии Милоша Новака по прозвищу Густав. Он находился у вас в номере перед убийством. Он и уничтожил Кассема с Морком, которые направлялись, чтобы ликвидировать вас…