Безвременье
Шрифт:
Ал убрал руки за спину, приняв позу лектора, которую я хорошо выучила из наших дней и ночей в его кухне-лаборатории.
— Когда солнце на горизонте, потоки энергии идут от реальности в безвременье; когда солнце садится, поток меняется. — Его голос отражался эхом, как у призрака. — Проблема в том, что меньше энергии перетекает в безвременье, чем вытекает. Это фиолетовая линия? Я не знаю, чем в двух мирах она является. Оказывается, она нарушает естественные приливы и отливы, впитывая энергию, как горизонт
Горизонт событий? Жаль, что я не уделяла много внимания физики лей-линий.
Ал вздохнул, и я добровольно вернулась в безвременье. Ветер ударил меня, как отвесил пощечину, и я подскочила, открывая зонтик.
— Прости, — сказала я, обходя линию, чтобы присоединиться к нему.
— За что? — ехидно спросил он. — Ты так много сделала.
Я беспокойно заерзала на месте.
— Для начала за то, что я сделала линию, я думаю. Как ты сбалансировал свою?
Ал бросил на меня косой взгляд прежде, чем качнуться и дистанцироваться.
— Я дергал ее, пока она не стала соответствующих параметров, но мы не можем так поступить с твоей линией, потому что она из реальности в реальность. Кроме того, сначала, ты должна узнать, как перемещаться по линиям.
Мои челюсти сжались, потом расслабились. Бис должен научить меня, но он был слишком молод.
— Даже в этом случае, — сказал Ал, когда он махнул сухим стеблем травы безвременья сквозь фиолетовую линию, затем осмотрел его на предмет повреждений, кряхтя, как будто что-то обрадовало его.
— Я не думаю, что знание, как перейти по линии поможет. Нет, это фиолетовое дерьмо другое.
Он выпрямился и отбросил стебель.
— Мы должны быть в состоянии сделать что-нибудь с ней. Купить нам немного времени. Вернуться туда, где мы были вчера.
Первые слабые ростки надежды стали появляться.
— Что ты имеешь в виду?
Он бросил мне улыбку, и я почувствовала, как будто сделала что-то правильное.
— Стой здесь, — сказал он, вскинув резко руки в белых перчатках. — Подожди, я сейчас вернусь.
— Ал? — позвала я, но он исчез. Нервничая, я смотрела через мрачные, выжженные солнцем земли и сухое русло, чувствуя, как кусочки земли били меня. Мне не нравилось быть в одиночестве на поверхности, и я повертела зонтик. Мои волосы будет невозможно расчесать сегодня вечером.
Почти сразу он вернулся обратно, с опущенной головой и сгорбившись.
— Ах, вот, — сказал он, его козлиные глаза превратились в щелочки под его темными очками.
— Надень.
Это было маленькое черное кольцо, и я посмотрела на него в его ладони, видя, новый выступ под его перчаткой. Неловко, я разглядывала его.
— Я не отдаю его тебе, — вздохнул он. — Это заем. На несколько минут. Я хочу получить его обратно.
— Это кольцо, — сказала я решительно,
— Остра, как гвоздь, — буркнул Ал. — Ты хочешь надеть его сейчас? Выбирай палец.
Я растопырила пальцы левой руки, и, клянусь, он издал небольшой звук в смятении. Я взглянула вверх и увидела, что его челюсти сжались.
— Что оно делает?
Ал скривился, переминаясь с ноги на ногу.
— Я, хм, это своего рода жизненная веревка. Вот, что это, я постоянно в безвременье вытаскиваю твою задницу из огня, если я ошибусь, а ты будешь в реальности, то ты исправишь это.
В исправлении линии был весь смысл, и я была не против иметь страховочный трос. Если это было кольцо, то это было круто. Я все еще колебалась; кольцо, казалось, впитывало резкий свет. Оно было тяжелым в моей ладони, и у меня было безумное желание бросить его в огонь и посмотреть, появится ли надпись.
Я села с открытым зонтиком вниз, и он покатился по безвременью, подхваченный ветром, пока не уткнулся в большой камень.
— Кольца позволят нам работать в качестве единой энергетической сущности через реальности, — сказал Ал, стоя почти боком ко мне, поскольку он смотрел в никуда. — Я думаю.
— Ты думаешь? — сказала я, начиная понимать. — Это как сила тяготения?
В глазах Ала мелькнуло хитрое выражение, порыв ветра перемещал завитки его волос. — Если хочешь.
Качая головой, и протянула кольцо обратно.
— Нет.
Он закатил глаза, смотря на изможденное небо и отказываясь принимать кольцо.
— У тебя сегодня совершенно нет чувства юмора, — сказал он, и моя рука опустилась.
— Мы просто сможем заимствовать ци и находить ци друг друга с минимальными потерями.
Это было больше, чем просто кольца, и я хотела получить правду о них.
— Ал, — сказала я решительно. — Что это? У тебя тоже есть одно. Я вижу это по твоей перчатке.
Подняв плеч, он повернулся ко мне спиной.
— Ничто, — сказал он, ветер почти уничтожил его голос. — Сейчас они ничто, но так, они для того, чтобы вытащить твой зад из огня.
Он обернулся, и его потерянный взгляд удивил меня.
— Иди по линии в реальность, — сказал он, указывая. — Ты должна услышать меня, находясь в линии или нет, если у тебя есть кольцо. Ты будешь иметь больше шансов на исправление линии, если будешь работать из той реальности, откуда ты ее сделала.
Я колебалась, и он добавил, — Думай о них, как о зеркале вызова без подслушивания.
Неуверенно, я посмотрела на простой потускневший металл. Собственная линия к мыслям друг друга была весьма сомнительной связью, не насилие конечно, но очень… личное. Не помогало, что они выглядели как обручальные кольца.