Безжалостная Империя
Шрифт:
– И... ты им владеешь?
Мой голос становится хриплым, когда он расстёгивает молнию на моей юбке, и она падает вниз по моим дрожащим ногам.
Я выхожу из неё и позволяю ему поднять её и повесить.
– Да. Вот почему тебя впустили. Здесь идёт жестокий процесс отбора кандидатов. Вам должно быть восемнадцать и старше, но не только любой совершеннолетний человек может войти в эти двери. Они должны быть исследованы и доказаны, чтобы иметь как финансовую поддержку, так и полномочия, необходимые для принятия. Это был способ моего отца
Я не могу сосредоточиться на его словах, потому что его пальцы пробегают по моему животу. Он снова встаёт так, что его грудь почти приклеена к моей, и он тянется за мою спину, чтобы расстегнуть мой лифчик.
Когда она падает на пол, он стонет.
– Мне нравятся твои сиськи. Я полюбил их с тех пор, как ты отказалась показать их мне, когда нам было по четырнадцать. Но знаешь, что я люблю больше всего?
Я не смогла бы говорить, даже если бы попыталась, поэтому держу рот на замке. Он берёт мои груди в свои руки и проводит большими пальцами по твёрдым кончикам снова и снова, пока моё дыхание не разорвётся на кровавые куски.
– Помечать их.
Его губы прижимаются к плоти моей левой груди, где он оставил засос на днях. Как будто он хочет отметить одно и то же место.
Он сосёт и покусывает, и это почти так, как будто он дрочит или трахает меня.
Мои бедра сжимаются, а сердцебиение учащается.
Такими темпами я буду умолять его взять меня прямо здесь и сейчас. Но я никогда этого не сделаю.
Я положила руки ему на плечи.
– Я сказала, н-никакого секса.
– Секс - это когда я вхожу в тебя, пока ты не закричишь, Бабочка. – Его глаза блестят, когда он отрывается от моей измученной груди. –Я только прикасаюсь к тебе очень нежно.
Придурок.
Его пальцы цепляются за моё нижнее бельё с обеих сторон, и он скользит ими вниз по моим ногам, оставляя за собой мурашки. Я бездумно выхожу из них.
– Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы знать, что ты возбуждена. Я чувствую твой запах.
Он сжимает нижнее бельё в руке и нюхает его.
Мои губы приоткрываются, и я чувствую себя так, словно кто-то облил меня огнём.
Это не должно быть так горячо, верно?
– П-прекрати, – бормочу я.
– Ты не устанавливала правила на этот счёт. Сейчас ты этого не сделаешь.
Он наблюдает за мной, и мои пальцы на ногах сжимаются, когда я сопротивляюсь желанию скрестить руки на груди.
Не имеет значения, сколько раз он видел меня голой. Я всегда испытываю это чувство страха.
Я не должна, и, если бы это был кто-то другой, я бы, наверное, не стала, но это Коул.
С ним случалось всё, что связано с сексом. Мой первый поцелуй, и второй,
Всё это.
Он как определение секса в моём сознании, и почти невозможно избавиться от этого образа.
Он срывает чёрное платье с вешалки и набрасывает его мне на голову. Я помогаю ему, позволяя одежде без рукавов упасть на колени, смущённая его реакцией. Как будто он не хочет видеть меня голой. Но почему? Это он хотел меня раздеть.
Вместо того чтобы положить нижнее белье вместе с остальной моей одеждой, он засовывает его в карман своих брюк.
– Эй! – Я протестую. – Это моё.
– Больше нет.
– Ты извращенец?
Он целует меня в нос, его голос дразнящий.
– Я всегда был извращенцем для тебя, Бабочка. Это не моя вина, что ты только сейчас начинаешь это понимать.
Я отталкиваю его, и он хихикает, надевая маску, прежде чем надеть другую на мои глаза.
Коул останавливается, чтобы посмотреть на меня, затем одобрительно кивает, прежде чем переплести мою руку со своей.
Я начинаю отстраняться, но он удерживает меня на месте.
– Никто не узнает, кто мы такие. Это отдельная комната, которой пользуюсь только я. Кроме того, маски.
Он прав. Теперь, когда я внимательно изучаю его, он немного неузнаваем, и я, должно быть, тоже с помощью маски.
После того, как мы выходим из комнаты, Коул ведёт меня по длинному коридору с тусклым красным освещением и чёрными обоями в цветочек. С потолка свисает несколько черных люстр.
Я бы никогда не сказала об этом Коулу, но я рада, что он держит меня за руку. Я чувствую, будто демоны спрыгнут со стен и сожрут нас.
Или меня, если быть более точным. Коул, вероятно, подружился бы с ними.
Мы останавливаемся перед дверью.
– Это смотровая комната.
– Что это значит?” - шепчу я, не совсем понимая, почему мне кажется, что я должна это сделать.
– Это значит, что мы можем наблюдать за тем, как пара занимается сексом через окно с односторонним движением.
Они знают, что за ними наблюдают, но они не знают, кто наблюдает, и они не могут видеть нас.
– Людям это нравится?
– Ты бы удивилась, Бабочка.
Он хватается за ручку.
– Подожди, - я сглатываю. – Я не хочу смотреть это с другими людьми.
– Почему? Ты стесняешься?
– Я просто не хочу этого. Это все равно что смотреть порно.
– Порно - это подделка. Это - нет. Кроме того, я все равно обычно смотрю один. Преимущества быть наследником.
Я выдыхаю и позволяю ему провести меня внутрь.
– Ах, они уже начали.
Я не сосредотачиваюсь на том, что говорит Коул, потому что пытаюсь приспособиться к темноте в этой комнате. Это почти как кинотеатр, но сиденья — диваны - больше по размеру и меньше по количеству.