Безжалостные Фейри
Шрифт:
— Она связалась с кое-какими плохими людьми.
— Акруксы? — Я догадалась, и Орион посмотрел на меня впервые с тех пор, как мы вышли из бассейна.
— Не ищи неприятностей, мисс Вега. — Его тон был официальным, и я была встревожена тем, насколько это было больно, учитывая, что я уже знала, что так будет. Я ничего не сказала, и он тихо вздохнул. — Хочешь ее увидеть?
— Клару? — спросила я, и он кивнул, одарив меня подобием улыбки. — Да, я бы этого хотела.
Он направился обратно к стеклянным дверям, и я последовала за ним внутрь, наслаждаясь теплым воздухом, который нагревал помещение. Как будто за стенами этого дома горел постоянный огонь, как будто мы находились глубоко
Орион шел впереди меня, ни разу не оглянувшись, пока мы петляли по огромным залам, единственным звуком между нами был стук моих каблуков и его шагов.
Вскоре он остановился под лестницей, по которой Лайонел исчез ранее, и на меня навалилось глубокое давление. Фотографии были расположены вдоль стены, поднимающейся на следующий этаж. Орион поднялся по ступенькам и снял одну из них с крючка. Я последовала за ним, и он передал мне фотографию в золотой рамке.
Мои пальцы покалывало от энергии ожидания, когда я смотрела на официальную фотографию. Это был групповой портрет, сделанный на широких ступеньках крыльца перед этим домом. Четыре Акрукса стояли в центре, и, судя по их виду, я предположила, что Дариусу было около пятнадцати. Слева от них находились другие Советники и Наследники, стоявшие впереди. Еще несколько человек, которых я не узнала, столпились за ними.
Справа от них стояла мать Ориона, Стелла, а рядом с ней скучал сам Орион; он мог быть всего на несколько лет моложе, чем сейчас. Рядом с ним стояла девушка с каштановыми волосами и потрясающими чертами лица, и было очевидно, кто она такая, еще до того, как Орион наклонился вперед и указал на нее. Она прислонилась к своему брату с безмятежной улыбкой на лице, которая не предполагала, что в ее жизни что-то не так.
— Это была ночь, когда она… исчезла, — коротко сказал он, и в его глазах вспыхнуло какое-то воспоминание. Я взглянула на него в ужасе, боль пронзила мое сердце от сокрушенного взгляда в его взгляде.
— Что с ней случилось? Разве вы не были вместе?
Рот Ориона сжался в тонкую линию, и я почувствовала, что он больше ничего мне не скажет. Но это означало, что он что-то знал.
— Лэнс? — прошептала я, и он выпрямился в ответ на это.
— Если я не могу называть тебя Блу, ты не будешь называть меня так. — Он схватил фотографию и повесил ее обратно на стену. Что-то в этом ранило глубже, чем любое другое обещание, которое мы дали сегодня вечером. Но, может быть, именно так он относился к своему прозвищу для меня. — Возвращайся на вечеринку, — вздохнул он, пристально глядя на фотографию. Прежде чем я успела ответить, его голова дернулась, и он посмотрел вверх по лестнице, его лицо изменилось, когда он явно что-то услышал.
— Что? — спросила я, но он покачал головой.
— Иди, — прорычал он, затем взбежал по лестнице и исчез за углом. Я стояла там, немного шокированная тем, что меня так внезапно бросили, но быстро пришла в себя и поднялась на ступеньку, снова снимая фото со стены. Та же самая обжигающая энергия прокатилась по мне, и мои руки, казалось, двигались сами по себе. Я перевернула ее, сняв заднюю панель.
Мое сердце заколотилось от волнения, когда я обнаружила то, что, как я почему-то знала, там будет. Под ней лежала одна из карт Таро Аструма с изображением рогатого красного зверя, сидящего на троне. У основания был напечатано «Император», и страх заполз мне в нутро, когда я перевернула ее, чтобы прочитать надпись на обороте.
Не стоит недооценивать зверя, который преследует вас.
Он — высшая сила, управляющая вашими жизнями и жизнями многих других.
Остерегайтесь
Ответ на ваш вопрос будет дан во время Лунного затмения.
Но когда найдете истину, не позвольте теням завладеть вами.
Падающая звезда
У меня сдавило грудь, и я поспешно сунула карту в карман, прежде чем вставить фотографию и повесить ее обратно на стену.
Я повернулась и направилась вниз по лестнице, возвращаясь на вечеринку со страхом, пробегающим вверх и вниз по моей спине. Мне нужно было найти Тори и показать ей эту карту. До лунного затмения оставалась всего неделя, и оно совпадало с Часом Расплаты. Так что, что бы ни ждало нас в тот день, мы должны были быть готовы.
Орион
Мои мысли были в смятении, когда я помчался вверх по лестнице, оставив Дарси одну зная, что в следующий раз, когда увижу ее, все вернется на круги своя. И под этим я подразумевал, что буду душить огненную яму тоски, которая бушевала во мне каждый раз, когда я был рядом с ней, а она снова будет думать, что я препод-мудак, который обращался с ней так же, как и со всеми остальными: куском дерьма.
Я свернул на лестничную площадку, сосредоточившись на том, что услышал, пытаясь выбросить девушку с голубыми волосами из головы. Они больше не голубые, идиот. Проснись и приди в себя. Этого никогда не должно было произойти.
Я замедлил шаг и остановился, совершенно бесшумно приближаясь к комнатам Лайонела. Туда никого не пускали. Нет, если только их не били или не трахали. К счастью для мужского пола, вкусы Лайонела были чисто женскими.
Голоса, донесшиеся до моего превосходного слуха, заставили мои внутренности сжаться. Для меня не было новостью, что они трахались друг с другом, но у меня все равно мурашки побежали по коже.
Соблазнительное мурлыканье голоса моей матери заставило меня захотеть воткнуть ножи в уши, чтобы не пришлось этого слышать, но я остался там из-за того, что услышал, что Лайонел сказал, когда я стоял с Дарси на лестнице. «До затмения осталась всего неделя».
Мое сердце билось в неровном ритме, и я знал, чего мне это будет стоить, если Лайонел найдет меня здесь. Но единственное, на что он не рассчитывал, когда связывал меня со своим сыном, было то, что я должен был защищать его от всего. Включая его садистского ублюдка-отца. Так что, если стоять здесь и слушать, как дядя Лайонел имеет мою мать, могло помочь мне защитить его, то это было именно то, что я должен был сделать.
— В прошлый раз мы сделали неудачный выбор, — резкий голос Лайонела последовал за рокотом удовольствия, которое заставило меня закрыть глаза, чтобы попытаться стереть этот шум из памяти. Его слова пробудили в моей груди бушующее существо, которое хотело, чтобы он был мертв и истекал кровью у моих ног. И попомни мои слова, я увижу, как этот день настанет, Лайонел.
— Мы должны были использовать Лэнса, — с горечью сказала Стелла. Я перестал называть ее мамой давным-давно. Матери заботились о своих детях, и она доказала, что в этом деле ничего не стоит. Пренебрежительность в ее голосе говорила о том, как мало она заботилась обо мне. Еще до того, как я поступил в «Зодиак», я когда-то был ее восходящим солнцем, а теперь просто собакой, которую она время от времени пинала. Не то чтобы я сожалел о том, почему больше ей не нравлюсь. Если бы она хотела моей смерти, то я бы остался жив назло ей. Среди прочих причин.