Безжалостный обольститель
Шрифт:
– Скорее всего ураган, – заметила Клодия. Ее губы как-то особенно чувственно произнесли эти слова, и желание прикоснуться к ней стало почти всепоглощающим... до тех пор, пока Дьедра не ткнула его в живот острием меча. – Значит, вы здесь проездом?
Поморщившись, Джулиан солгал:
– Да. – По правде говоря, у него не было ни малейшего понятия о том, что он делает во Франции, сколько собирается пробыть здесь и что будет дальше. Единственное, что он знал наверняка, – лондонский сезон закончился, а с ним и все торжества, отвлекавшие внимание.
Она задумчиво склонила голову набок, и Джулиан, понимая,
– А не показать ли мне рыцарям, как обращаться с мечом?
Это предложение вызвало восторг сэра Ланселота и сэра Гэвина, но, к большому сожалению Джулиана, Клодия тут же решила покинуть их. Наказав девочкам не слишком нападать на дядю и последний раз скользнув по нему взглядом серо-голубых глаз, она резко повернулась и зашагала к замку. Джулиан смотрел ей вслед: тысячи вопросов рвались с его языка, желание нарастало, пока племянницы не потребовали его внимания.
Сейчас, в Дьепе, Клодия болтала с лакеем за кружкой эля так, словно они старые друзья. Прекрасно. Она болтает с лакеем, но едва перемолвилась словом с ним за все те дни, что он был в замке.
Хотя нельзя сказать, что он был недоволен этим. Напротив, рядом с ней он чувствовал себя неотесанным чурбаном; язык стал как деревянный, и не удавалось произнести ни слова не то что по-французски, но и по-английски! Он, Джулиан Дейн, мужчина, соблазнивший стольких женщин, что и сосчитать невозможно, вдруг начинал заикаться в ее присутствии как последний идиот.
И когда же именно этот недуг сразил его?
Клодия Уитни отнюдь не всегда так будоражила его воображение. Много лет назад он считал ее забавным ребенком, затем надоедливой мисс, а потом застенчивой молодой леди. Она практически выросла с его сестрами. Единственный ребенок влиятельного и всемогущего графа Редборна – ее мать умерла при родах, – Клодия познакомилась с Юджинией и Валери в привилегированной закрытой школе для девочек вскоре после смерти отца Джулиана, и все трое сразу подружились. Когда Джулиан решил, что образование сестер лучше продолжить дома под его руководством и с помощью множества наставников, Юджиния и Валери так тосковали по подруге, что Джулиан в конце концов написал письмо лорду Редборну, приглашая леди Клодию погостить у них месяц-другой. С тех пор девочки проводили вместе каждое лето, пока не выросли.
Да, тогда он совершенно не терзался желанием, подумал Джулиан, заметив, что мужчина за соседним столиком смотрит на Клодию, как изголодавшийся пес на кусок мяса. Беднягу трудно было в этом винить – Клодия словно магнитом притягивала к себе мужчин. Она была поразительно хороша – чуть выше среднего роста, с великолепной стройной фигуркой. Жила по собственным правилам. Реши Клодия Уитни, что трава голубая, половина высшего света согласилась бы с ней. Она никогда не гналась за модой и при этом выглядела изящнее, чем первые щеголихи. Каким-то образом, пока он был занят собой, маленькая чертовка расцвела и превратилась в прекрасную, элегантную женщину.
Последние несколько лет лорд Редборн, член Тайного совета, был ближайшим советником короля Вильгельма. Его дом на Беркли-стрит пользовался огромной популярностью в Лондоне во многом благодаря Клодии. Говорили, что приглашение на один из ее вечеров приравнивалось к приглашению в Карлтон-Хаус. Она была умна, обладала великолепным чувством юмора и не боялась наслаждаться жизнью. Несмотря на показную неприступность, Клодия имела доброе сердце и охотно пользовалась своим положением, собирая пожертвования на благие дела. Именно эта ее черта более всего нравилась Джулиану – нет, он, конечно, восхищался ее красотой, но еще больше – сочетанием красоты и самостоятельности.
Как забавно, размышлял он, что еще два-три года назад он почти не замечал ее. Но на одном из балов словно увидел впервые. Он отчетливо помнил тот момент – Клодия в сером бархатном платье, расшитом крошечными блестками, сверкавшими так, что казалось она вся переливалась. Волосы искусно уложены и закреплены шпильками с драгоценными камнями, их блеск соперничал с сиянием ее глаз. Когда она вошла в зал под руку с отцом, все вокруг затаили дыхание. Эта великолепная, восхитительная молодая женщина с ясными серо-голубыми глазами могла пронзить саму душу мужчины, а прелестная фигура так и просилась в объятия.
Тем вечером восхищение Клодией поселилось в сердце Джулиана и стало стремительно разрастаться.
К сожалению, она поразила не только его, но и Филиппа.
Странное чувство неудобства вновь овладело Джулианом, словно ему было тесно в собственной коже. И он в тысячный раз подумал, как бы сложились события, заметить он ее первым.
Но Филипп сделал это раньше, и неписаный закон кодекса чести повес, выработанный за двадцать лет дружбы, требовал, чтобы Джулиан подавил в себе вспыхнувшее желание.
Бог свидетель, он отчаянно пытался бороться с этим чувством – давил его, топил в виски и бесконечных пирушках, – но ничего не помогало, и он презирал себя за то, что держаться от нее на расстоянии было выше его сил. Даже после смерти Филиппа он испытывал чувство вины только за то, что не мог не думать о ней.
Джулиан залпом осушил кружку. Вина терзала его долгие месяцы, и, когда он увидел Клодию у Юджинии, ему стало не по себе. А в последующие дни он пришел в отчаяние, поняв, что совершенно безразличен Клодии. Господи, да она предпочитала его обществу кого угодно, хоть овец, отправлялась на долгие прогулки в полном одиночестве, ела в своих покоях. Вынужденный терпеть ее холодность на протяжении нескольких дней, Джулиан с радостью принял приглашение Луи отправиться в Париж, где и пустился во все тяжкие, пока лягушатник не вмешался.
При мысли о Луи Джулиан подумал, что виски было бы сейчас весьма кстати, и снова дернул невыносимо тугой воротник.
Ему осточертело бороться с желанием обладать ею. Филиппа нет в живых уже больше года. Пусть даже он виноват в трагической смерти друга, но факт остается фактом – Филиппа больше нет. А может, нет никаких причин отказывать себе в том, чего просит сердце? Если Клодия может подружиться с каким-то там лакеем, раздраженно подумал он, глядя, как тот подносит к губам кружку с элем, то и с ним она может обращаться как с человеком, а не как с каким-то там негодяем. По правде говоря, он не мог припомнить случая, когда женщина обращалась с ним с таким презрением и высокомерием. Смешная девчонка – что она о себе возомнила?