Беззубая девушка за тыщу восемьсот
Шрифт:
Наконец, как если бы всех этих видов полиций было недостаточно для всеобщего счастья и безопасности, есть ещё и First Nations Police – Полиция Первых Наций. А "первые нации", как вы понимаете, это индейцы. То есть на территории индейских резерваций есть собственная полиция.
А она-то зачем, спросите вы.
А дело всё в том, что в прошлом была масса конфликтов, особенно в ситуациях серьёзных преступлений, совершённых в индейских резервациях, которые создали серьёзное напряжение и острое недоверие между индейским населением и неиндейскими полицейскими. В итоге в 1992 году канадское правительство решило создать полицейскую ассоциацию
На деле выходит два варианта: вождь и совет племени либо решают завести собственную полицию, либо заключить трёхстороннее соглашение и пригласить для правоохраны специально обученных для работы на индейских резервациях "всадников".
У нас в провинции Альберта действует четыре "индейские" полиции: Blood Tribe Police Service, North Peace Tribal Police Services, Lakeshore Regional Police и Tsuu T'ina Nation Police Service.
Кстати, что интересно: когда по каким-то вопросам мы собираем представителей всех полицейских сил провинции для обсуждения тех или иных насущных правовых вопросов, "индейские" полиции нас обычно игнорируют. Неудивительно, что их правоохрана на практике порой изрядно отличается от стандартов, принятых на остальных территориях.
Вот такие вот есть полиции в Канаде.
Лак для ногтей против «наркотиков изнасилования»
Несколько лет назад в Штатах разработали экспериментальный Undercover Colors – лак для ногтей, который позволяет определить в напитке так называемые "наркотики изнасилования" (date rape drug) – рогипнол, ГГМ и иже с ними.
По задумке, получается так. Перед свиданием девушка красит ногти этим лаком. На свидании она вроде как случайно опускает палец в бокал со своим напитком и помешивает. Если в напиток подсыпали наркотик изнасилования, то лак изменит цвет. И тогда, естественно, сразу понятно, что свидание следует прерывать, и сидящий напротив тебя парень вовсе не такой душка, каким пытается казаться.
Интерес к проблеме наркотиков изнасилования очень велик в США. В американской прессе популярна цифра, что каждая шестая женщина в США подвергалась сексуальному насилию или сталкивалась с попыткой изнасилования. Уж не знаю, насколько "каждая шестая" верна, но данные идут от RAINN – Rape, Abuse & Incest National Network, а это не шарашкина контора.
Данные по Канаде ещё круче: SACHA – Sexual Assault Centre заявляет, что каждая третья женщина в стране на протяжении своей жизни испытывает по отношению к себе какую-то форму сексуального насилия. (Справедливости ради, они тут же добавляют, что то же самое справедливо по отношению к каждому шестому мужчине…)
И всё чаще и чаще насильники прибегают к наркотикам, которые подсыпают девушкам на свидании, потому "наркотики изнасилования" – тема, так сказать, очень модная и популярная.
Undecover colors получили огромную популярность в Интернете, его создатели – очень солидное финансирование и даже несколько наград.
И всё это, конечно, замечательно, но… Было бы здорово, если бы в идеале лечили не симптомы, а причины болезни – то бишь тратили деньги не на вооружение женщин, а на то, чтобы отучить мужчин от такой вот насильственной методики получения секса.
Сообразим на
Людям, регулярно смотрящим различные ТВ шоу, зачастую кажется, что едва ли не каждое дело непременно попадает в суд, и по нему проводится слушание с судьёй, присяжными, свидетелями – в общем, полный пакет.
И когда говоришь им о том, что здесь, в Канаде, до 90% дел решаются до судебного слушания путём plea bargaining (это когда прокурор и адвокат приходят к "полюбовному соглашению", то есть вместе договариваются о том, какое наказание получит преступник), это нередко вызывает у людей настоящий шок.
– 90%? – ужасаются они. – Это что ж за правосудие такое, если по девяти из десяти дел договариваются?
К тому же, люди чувствуют себя в чём-то обманутыми; какое же, мол, это правосудие без суда со всеми прилагающимися?
Надо сказать, что оставшихся 10% тех дел, которые доходят до, собственно, судебного слушания, более чем хватает, чтобы страшно забить суды. Дела в системе двигаются о-очень медленно, своего суда можно ждать месяцами. А порой и годами.
Так что с рациональной точки зрения всё логично. Договорился – и сэкономил массу времени и суду, и себе на месяцах ожидания слушания.
Есть в этой логике и ещё один расчётливый плюс. Как бы ни было сильно дело, какие бы железобетонные ни были у прокуроров доказательства, никогда нет гарантии, что что-то не пойдёт катастрофически не так, и товарища вообще отпустят по причине какой-нибудь ерундовой процессуальной погрешности. И вот это будет ну ох как обидно!
Вообще, всё это чем-то смахивает на азартные игры: да, ты можешь выиграть всё! Но и проиграть можешь тоже всё.
Вот и договариваются между собой "на двоих" прокуроры и адвокаты: ты снимаешь с него это и это обвинение, а оставляешь только то и то, ты просишь не три года, а два, а мы за это признаём вину по этим и этим пунктам и отказываемся от судебного процесса. А это значит – ни свидетелей не надо, ни экспертов, ни сложных подготовок, ни весьма дорогих расходов, с этим связанных. Дело сразу пойдёт прямиком на вынесение приговора. Быстро и эффективно.
В общем, по многим параметрам решение практичное.
Но всегда есть и идеалистическая точка зрения: это, мол, недоделанное, половинчатое правосудие получается. Особенно часто, конечно, эту точку зрения высказывают возмущённые и оскорблённые таким соглашением жертвы преступлений. Им хочется– и это вполне справедливо! – чтобы преступник получил по полной.
И эту точку зрения я, в общем, тоже понимаю.
В своё время я даже, помню, с необходимостью таких вот "полюбовных соглашений" поначалу соглашалась не без заметного внутреннего протеста.
Но когда регулярно сталкиваешься с реалиями системы, которая, увы, далека от идеала, начинаешь приходить к выводу, что лучше уж хоть какое-то правосудие, пусть даже и не всегда адекватно строгое, чем вообще никакого.
Вот так потихоньку и прогибаются идеалистические взгляды под прессом реальной жизни.
Почку за айпад – или трафикинг на органы
Приезжает, значит, молодой парень с визитом из небогатой страны в страну золотого миллиарда. Знакомится вечером в баре с симпатичной девушкой, уходит за ней на продолжение банкета, а утром приходит в себя и обнаруживает, что лежит в ванной со льдом, на теле – шрам от хирургической операции, а в теле – нехватка какого-то органа.