Шрифт:
Муки творчества
— Плодиться и размножаться? — с сомнением пробормотал Адам, обходя обещанную жену по кругу. Лилит сидела в серёдке костра и смущённо ёжилась. — Но как?..
Вместо того, чтобы ответить, Господь сдёрнул измазанную глиной тряпку со статуэтки.
Поражённые до глубины души, Адам и Лилит прикипели к композиции взглядами.
— Ну, по крайней мере, я это так вижу… — через некоторое время пояснил Господь, обеспокоенный сильно затянувшимся
Адам и Лилит одновременно перевели на него глаза, затем переглянулись и покачали головами.
— Не думаю, что получится, — заметил Адам. — Тему «хочется», насколько я понимаю, лучше вообще пока не затрагивать.
— Нет, ну почему же не получится, почему же…
Господь прищурился и уставился на Адама сквозь растопыренные большой и указательный пальцы. Мужчина тут же застыдился и спрятался за куст ежевики. Некоторое время Господь задумчиво изучал куст глазами, затем перевёл взгляд на Лилит и начал что-то прикидывать в уме, шевеля пальцами и бормоча вполголоса об осях и сантиметрах. Пламя густо покраснело.
— Может, лучше всё-таки женщину?.. — осторожно поинтересовалась из куста голова Адама.
— А это тебе кто? — возмущённо всплеснул руками Господь. Адам испуганно втянул голову в плечи и опять исчез из виду.
— Откуда ты можешь знать, как выглядит женщина? — продолжал кипятиться Господь. — Я её придумал как концепцию — значит, мне и решать, кто женщина, а кто нет! Сказал, женщина — значит, женщина!
Куст молчал. Пламя заслонило Лилит от Господа, образовав зыбкое огненное полушарие.
— И вообще, каждый художник имеет право на самовыражение, — с вызовом заметил Господь.
Сад не возразил ни единым звуком. Тишину с удовольствием нарушала лишь мирная пара кроликов, которой ни до чего не было дела.
— Ладно, вылезайте, — уже более мирным тоном скомандовал Господь.
Из куста, почёсываясь, выбрался Адам. Языки огня опали, и в костре опять обрисовалось гибкое тело Лилит.
— Что вас не устраивает? — вопросил Господь, скептически прищурившись.
— Это извращение, — хором заявили Лилит и Адам.
— Причём не сказал бы, что приятное, — добавил Адам, окинув глазами Лилит. Та ожгла его возмущённым взглядом и отвернулась.
— Но это же высокое искусство — объединить необъединимое! — воскликнул Господь обескураженно.
Оба создания упрямо молчали. Господь презрительно скривился и махнул на них рукой. Бунтовщики переглянулись и облегчённо вздохнули.
Подчёркнуто не замечая безмолвную беседу, Господь щёлкнул пальцами, и перед ним воздвигся гончарный круг с огромной лепёшкой влажной глины.
— Какую тебе женщину надобно, привереда? — благодушно спросил Господь у Адама, ощущая прилив вдохновения. — Крылатую? Шестигубую? С массажными щупальцами? Давай, заказывай, не стесняйся. Я тебе сейчас такой эскизик предложу — это будет что-то с чем-то…
— Нет-нет, — поспешно замахал руками Адам, — не надо с чем-то, лучше чтоб была такая как я. Двуногая. Беспёрая.
— Да мне за тебя до сих пор стыдно, — буркнул Господь. — Сотворить по своему образу и подобию — это всё равно что расписаться в отсутствии фантазии. Вот она, к примеру, — другое дело. Шедевр в своём роде.
Смущённая Лилит благодарно полыхнула.
— Ничего, меня и такое устраивает, — Адам удовлетворённо оглядел своё тело. — Лишь бы мы с женой естественно выглядели… — он покосился в сторону скульптурной композиции, — хм… в любой момент.
Господь ехидно улыбнулся.
— Если сделаю жену в виде точной твоей копии, то, боюсь, меня не поймут. И в первую очередь ты сам — в некоторые моменты.
Адам озадаченно поднял брови и задумался. Чем дольше он думал, тем более причудливые и неприятные картины возникали у него в голове.
— А что если взять меня за основу и внести несколько символических изменений? — вдруг осенило его. — Ну, скажем, так…
Адам отлепил маленького себя от изогнувшейся в экстазе фигурки Лилит и начал ковырять глину прутиком.
Господь беззвучно ахнул; от такого святотатства у него перехватило горло.
— Положи на место сейчас же! — проревел он, как только обрёл дар речи. — Это же произведение искусства, чурбан ты эдакий!
Ещё не затвердевший и изрядно покорябанный Адам выпал из рук мужчины и шмякнулся на лежащий в траве камень. Рассвирепевший Господь подобрал с земли чуть помятую, но невредимую фигурку, сдул с неё песок и ткнул дрожащему Адаму в лицо.
— Вот такой она и будет, — мстительно заявил он. — Сам захотел.
Адам расширенными глазами осмотрел будущую жену и тихо застонал.
— А как же фантазия, право на самовыражение? — сделал он неуклюжую попытку подольститься.
— Никакой фантазии, — отрезал Господь. — Будет одна голая реальность.
— А я? А мне? — пискнула всеми забытая Лилит. — Я тоже мужа хочу. Примерно такого же, как я.
Адам и Господь обернулись в её сторону, наткнулись на жалобный взгляд жёлтых глаз и почувствовали уколы совести.
— Хорошо, сначала тебе, — буркнул, остывая, Господь. Одним щелчком он сменил глину на комок чистого пламени и крутанул гончарный круг. Под божественными пальцами огонь извивался как живой; со стороны казалось, что он сам собой переливается в задуманную форму.
Наскоро оживив творение, Господь с гордостью повернулся к Лилит и вдруг остолбенел: во время работы он напрочь упустил из виду её облик.
— За что, Господи? — заскулила Лилит. — Я ведь не такая привередливая, как этот волосатик, пускай уже будет двуногий, но хотя бы беспёрый…