Библиотека мировой литературы для детей, т. 30, кн. 1
Шрифт:
В предисловии к сборнику В. Богомолова «Рассказы» Ю. В. Бондарев писал, что все произведения Богомолова обращены к военной молодости своих сверстников, но в то же время они обращены и к молодости современного поколения, которое все должно знать о своих отцах и дедах.
Это знание, которое несет писатель, всегда основано на реальных событиях, на встречах с людьми подобного характера, на изучении военных документов.
О другом своем произведении — романе «Момент истины» («В августе сорок четвертого…»), тоже издававшемся для школьников, писатель говорил, что «в документах романа нет ни одной сочиненной мною фразы или даже слова (за
По сути, это высказывание В. О. Богомолова раскрывает дверь в его творческую лабораторию. Верность реальным событиям, домысел только в связи с его пониманием художественной правды, знание событий и характеров не понаслышке, а из первых рук — вот примечательные черты художественного мастерства известного писателя.
Именно поэтому «Иван», как и другие произведения о войне, написанные В. Богомоловым, отличается напряженностью и одновременно разветвленностью действия. В том же предисловии Ю. В. Бондарев заметил, что рассказы эти настолько впечатляющие, что стали по сути классическими, ибо каждый из них типизирует такую огромность чувств, которой вполне хватило бы и на большой роман.
Проходят десятилетия, но не затуманивается память о тех, кто отдал жизнь в годы войны, и повесть «Иван», занявшая выдающееся место в нашей литературе, — один из самых светлых кристаллов этой памяти.
Повесть «Обелиск» впервые опубликована в журнале «Новый мир» в 1972 году и сразу вызвала поток писем, приведших к дискуссии, развернувшейся в печати (в частности, на страницах «Учительской газеты»). Речь шла о нравственной стороне поступка героя повести Алеся Мороза; одни из участников дискуссии рассматривали этот поступок как подвиг, другие как необдуманное решение. Дискуссия позволила проникнуть в самое существо героизма как идейно-нравственного понятия, позволила постичь многообразие проявлений героического не только в годы войны, но и в мирное время.
Таким образом, повесть Быкова «Обелиск» раздвигает рамки познания героического, ставит проблему выбора, как поступить, и выбор этот определяется не только различными жизненными обстоятельствами, но и психологией героя.
Повесть не имеет членения на главы, она написана как бы на едином дыхании. В ней два рассказчика: один — связанный с сюжетной линией современности, журналист; другой — повествующий о происшедшем в годы войны — бывший партизан и учитель Ткачук. Их встреча и объединяет обе сюжетные линии.
В печати порою называли повести В. Быкова «партизанскими», ориентируясь на то, что в них есть эпизоды партизанской борьбы. Более верна и обоснована точка зрения критика А. И. Овчаренко, который гораздо шире трактует значение повестей В. Быкова и справедливо отмечает в них глубокое проникновение в психологию героев, испытание их на право называться человеком.
Сам писатель не раз высказывал убеждение, что серьезное исследование войны невозможно без знания ее. В. Быков — участник огневых сражений. Вот как рассказывает он о себе: «Я был ранен в ногу. Один танк повернул на меня. Я метнул противотанковую гранату, но неудачно, и едва успел подобрать ноги. Танк буквально вдавил в снег полы моей шинели…
…Утром село снова атаковали немецкие танки, смяли оборону. Я выполз из хаты на дорогу, где меня подобрала последняя уходившая из села повозка. Один танк остановился против нашей хаты и расстрелял ее. Хата загорелась. Очевидно, все это и наблюдал мой командир батальона. Он, конечно, не знал, что за пятнадцать минут до того мне удалось выползти на улицу. После госпиталя я попал в другую часть. Я всегда писал о том, что видел и пережил сам, что пережили мои товарищи. Конечно, в моих книгах нет буквального воспроизведения жизненных ситуаций. Но все, о чем я пишу, так или иначе было».
В этом ответе В. Быкова на анкету журнала «Дружба народов» (№ 5, 1982 г.) содержится, во-первых, волнующее воспоминание о том, как писатель оказался в списке погибших, и, во-вторых, ключ к таким сценам, как спасение школьника Павла Миклашевича после казни гитлеровцами его товарищей. Психологизм, которым пронизаны повести Василия Быкова, и прежде всего «Обелиск», имеет своим исходным моментом пережитое самим писателем в годы войны.
Писатель Василий Владимирович Быков — Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР.
Повесть «А зори здесь тихие…» впервые появилась в журнале «Юность» в 1969 году.
Она сразу принесла прочную известность автору, была принята театрами, поставившими спектакли (сначала Ленинградским театром юных зрителей, а затем и другими).
Дело в другом: она дошла до сердец читателей разных возрастов, она нашла путь и к сердечному восприятию читателей-подростков. В издательстве «Детская литература» впервые повесть издавалась в 1972 году, а затем несколько раз и позже. Жизнь повести оказалась долгой и активной; только центральные издательства, такие, как «Советский писатель» и «Художественная литература», издают ее систематически.
Путь Б. Васильева в литературу был долгим и непростым. Сначала он писал пьесы и сценарии — с середины пятидесятых годов. Затем, уже достаточно зрелый мастер, перешел к прозе, написал повести «Иванов катер», «А зори здесь тихие…», «Не стреляйте в белых лебедей», «В списках не значился», «Встречный бой», «Завтра была война».
«Я думаю о сказках детства. О царевнах-лягушках и Иванах-царевичах, о счастливых чудовищах и несчастных красавицах, о добрых голодных мальчиках и объевшихся пряниками злых купеческих дочках. В них всегда торжествовала справедливость, порок был наказан и все в конце вздыхали с облегчением», — писал Б. Васильев в рассказе «Вы чье, старичье?». И добавлял: «Пусть дети всегда вздыхают с облегчением, но жизнь страшнее любой сказки».
Повесть «А зори здесь тихие…» как раз и основана на таких событиях Великой Отечественной войны, которые «страшнее любой сказки». Но они же и героичнее любых сказочных событий. Четырнадцать глав повести — о них, этих событиях, а краткий эпилог — о том, как память этих событий хранится в сердцах живых: бывшего старшины Федота Васкова, единственного оставшегося в живых после сражения у разъезда номер 171, и сына Риты, Альберта, усыновленного Васковым.
В повести события излагаются не от первого лица; здесь все пропущено через восприятие самих героев: пяти девушек-зенитчиц и более всего — старшины Васкова, который несет за них двойную ответственность: и как старший по званию и как старший по возрасту.